Худший из миров

В конце концов от паствы Рисхарта Сидсуса никого не осталось. Гиликов уволокли, окружённые вниманием и заботой «гости» вынуждены были уйти в военный лагерь по личному приказу главного живореза. До последнего упирались лишь несколько оноишров, которые предпочли выбрать верность пророку, даже понимая, что им грозит за такое предательство. Рисхарт плотно поработал над ними, но вскоре и их ночью выволокли. Последний Мессия знал, что несчастным сильно достанется. Но ещё твёрже он был уверен, что дух бойцов выстоит. Закалённые воины не отличались миролюбием и чистотой помыслов, но сломить таких не так просто. Если всё-таки удалось заручиться поддержкой подобных мужей, то можно строить поистине далекоидущие планы.

Теперь захватчики ждали, когда пророк и незрячий колдун уснут или умрут от жажды иль голода. За ними наблюдали денно и нощно, но ни один из них, казалось, не нуждался ни во сне, ни в пище, ни во влаге. Рисхарт и Машиар просто срывали по одному плоду Древа Незнания в день и удовлетворяли все свои потребности этим фруктом.

Своеобразная осада затягивалась. Дни становились всё короче, а ночи всё холоднее. Взятые в поход припасы заканчивались, тогда как новую провизию подвозили всё реже. Люди в военном лагере скучали и маялись, всё меньше понимая цели карательной экспедиции. Сваленные в кучу трупы гиликов гнили, кормя собой паразитов. Настроение бойцов с каждым днём становилось всё более мрачным.

И всё это время обращённые в последователей Сидсуса оноишры и ератофанцы незаметно распространяли среди своих прежних единоверцев новые взгляды. Поднимали неудобные вопросы, предлагали товарищам ознакомиться с альтернативным взглядом на мир — ненавязчиво, как бы с изрядной долей скептицизма, с издёвкой. Но ведь для укоренения чуждой установки в сознании как раз и требуется постоянное повторение, даже если поначалу оно носит негативный оттенок.

Времени у Рисхарта Сидсуса имелось в избытке. Он всю жизнь готовил душу к тому, чтобы переступить порог вечности. Каких-то пару недель Последний Мессия спокойненько подождёт.

Переубеждение людей — дело тонкое.

Глава 9. Плоды веры

Истинная вера и истинная надежда не состоят в пустых словах и даже мыслях, а в практическом мышлении, то есть надо поступать так, как будто бы это было на самом деле.

Готфрид Лейбниц

Боль. Боль. Бесконечная боль.

Дицуда потерял отсчёт времени. Он просыпался, смотрел в зимнее небо. Или в искусственно созданный купол? Дицуда уже ни в чём не был уверен, да и какая, в конце концов, разница? Знание лишь множит печали, оно приходит обычно тогда, когда уже бесполезно. Значение имеет только сила. Вот сила действительно может спасти. А не знание, не любовь, не свобода.

Древо Незнания находилось на юго-западной границе Гилии. Бывшей Гилии, но это тоже теперь казалось неважным. Зима здесь была не в пример теплее, чем в остальной части захваченного великого княжества, но тем не менее Дицуде всегда было холодно. Он постоянно дрожал, хотя на нём обычно лежало несколько шкур, а неподалёку потрескивал лагерный центральный костёр. На огне всё время что-то готовили, ноздри юноши, наверное, щекотал бы запах походной похлёбки. Однако ноздри инквизитора вырезали ещё в первый день плена, так что щекотать аппетитным ароматам было особенно нечего.

А вот Ерфу фан Гассан любил глубоко вдыхать в себя запах готовящейся пищи, крови и плоти. Периодически он подбрасывал небольшие части тела Дицуды в похлёбку, так сказать, для пикантности. Иногда предлагал юноше отведать с ложечки его собственные куски мяса. Якобы так быстрее всё вновь заживёт.

Дицуду постоянно трясло, но он уже не понимал отчего: от холода, боли или бесконечного ужаса. Даже во сне и в беспамятстве после болевого шока его не отпускали кошмары.

Кошмар Бога. Так когда-то Рисхарт Сидсус назвал проявление в мире демонов. Ерфу фан Гассан, безусловно, был таким демоном. Внутренне, поскольку внешне он практически ничем не отличался от обычного человека. Но Дицуда знал, физическая оболочка живореза — это обман. Иллюзия. Единственно существующая иллюзия, а вовсе не та, о которой постоянно талдычил проклятый Сидсус!