Читаем Хуан-Тигр полностью

Встретив Коласа, Эрминия не изменилась в лице. Она не скрывала своей радости, что он живой, и своей печали, что он хромой. С невозмутимым спокойствием, ничуть не конфузясь в присутствии доньи Илюминады, Эрминия сказала:

– Не знаю, что ты можешь обо мне подумать, но мне бы не хотелось, чтобы ты думал плохо. Я не хотела причинить тебе боль или разбередить затянувшуюся рану, но я должна сказать тебе всю правду: для меня ты всегда был ребенком, у которого сердце вдруг начинает бешено биться, а ум туманиться. Разгорячившись, он срывается с места, бежит куда глаза глядят, бежит до тех пор, пока обволакивавший его туман не рассеется и он наконец не упадет без сил. Да, я любила тебя, но любила как старшая сестра, хотя как раз этого-то ты и не мог стерпеть. А теперь, когда ты калека, я чувствую, что буду любить тебя как мать.

– Эрминия, – вмешалась донья Илюминада, – ты настоящая женщина. Однажды в трудную для тебя минуту я уже говорила тебе об этом, заглянув в самую глубину твоей души. И теперь я снова могу повторить тебе то же самое.

– Поживем – увидим, – решительно ответила Эрминия.

– А теперь и я должен сказать тебе всю правду, чтобы не оставалось никаких недоразумений, обид или подозрений – взял слово Колас. – Проверив себя в разлуке, я отчетливо увидел, что моя любовь к тебе, Эрминия, была не влечением мужчины к женщине, но благоговейным поклонением, культом. Я смотрел на тебя снизу вверх – так недосягаемо высока была ты для меня… Так высока… Если бы ты ответила на мою любовь, я бы в тебе разочаровался, и ты уже не была бы для меня тем, чем была прежде. Раньше я трепетал перед тобой как перед святыней, а сейчас, когда ты стала женой того, кто мне как отец, я буду уважать тебя еще больше. Только теперь, и это мне особенно приятно, мое чувство станет простым и сердечным. Ну а то, что ты говоришь о материнской любви, – это, на мой взгляд, тебе просто кажется: между сверстниками такой любви не бывает, это иллюзия. А от иллюзий я уже избавился.

– От иллюзий! Избавился! – насмешливо повторила донья Илюминада. – Если ты так думаешь, то ты наверняка все еще такой ребенок, как сказала Эрминия.

Итак, появление Коласа всякого по-своему успокоило. А он думал, что, вернувшись домой, будет всем в тягость! Хотя вдова Гонгора и боялась, что присутствие Коласа стеснит Хуана-Тигра, только что начавшего свою семейную жизнь, и поставит его в неловкое положение, произошло как раз наоборот: Колас не только не был Хуану в тягость, но даже стал для него отдушиной, поскольку на молодого человека начал теперь изливаться весь тот нескончаемый поток нерастраченных чувств, которые изначально предназначались Эрминии, но, по робости ее супруга, так и не были ей высказаны. Хуану-Тигру казалось, что теперь он любит Коласа как никогда сильно. Да так оно и было, поскольку его любовь усилилась за счет благодарности: Хуан-Тигр был благодарен Коласу за то, что в свое время он так кстати уехал, а теперь так удачно возвратился – как раз в тот момент, когда отчужденность Эрминии, постоянно молчавшей в его присутствии, уже довела Хуана-Тигра, которому не с кем было слова перемолвить, до того состояния, когда впору заболеть или окончательно свихнуться.

Эрминия же, со своей стороны, постоянно воздвигала между собою и Хуаном-Тигром что-то вроде преграды, теперь их словно разделила бездонная пропасть. А появление Коласа и его положение приемного сына стали тем мостиком, который, перекинувшись через эту пропасть, с угрожающей быстротой сокращал расстояние между Хуаном-Тигром и ею. Конечно, за это было трудно быть благодарным Коласу, но Эрминия была благодарна ему за то, что он составил ей компанию: так узник радуется бабочке, влетевшей в его камеру. В обществе Коласа Эрминия забывала все свои печали и переставала строить безумные планы. До тех пор пока не произойдет ее освобождение и не состоится ее побег, которого она с минуты на минуту ожидала, Эрминия решила не замечать Хуана-Тигра. Вбив себе все это в голову, она во время вечерних посиделок на глазах у всех непроизвольно поворачивалась, разговаривая с Коласом, к Хуану-Тигру спиной. И Хуану-Тигру становилось не по себе – он не только страдал душой, но и ощущал упадок сил, чувствовал себя совершенно разбитым.

Колас был главным действующим лицом этих вечерних собраний: во-первых, ему было что рассказать, и, во-вторых, рассказывал он с большим воодушевлением. Иногда он говорил о своих приключениях, иногда – о злоключениях. Что касается приключений, то некоторые из них произошли с ним в действительности, хотя по большей части Колас их выдумывал, предполагая совершить эти подвиги как-нибудь потом, в будущем. Он рассуждал так: какая-то высшая сила заставляет меня стать бродягой, и тем более сейчас, когда у меня нет одной ноги. Идти от деревни к деревне, зарабатывая себе на жизнь разными хитростями…

– Ну да, шляться, как какой-то проходимец, – ворчал Хуан-Тигр.

– Нет, – продолжал Колас, – жить честным трудом странствующего артиста. Кроме того, хромому гораздо легче произвести хорошее впечатление на деревенскую публику.

Перейти на страницу:

Все книги серии Пространство отражений

Тень Галилеянина
Тень Галилеянина

Когда двадцать лет тому назад вышла «Тень Галилеянина», я не подозревал, насколько доброжелательно читатели примут мою книгу. Ее встретили с пониманием и сочувствием, она преодолела множество границ. И я имею в виду не только географические границы.«Тень Галилеянина» написана, для того чтобы сделать историческую работу по реконструкции жизни Иисуса доступной тем, кому непонятны сложные историко-критические методы. Герой книги – молодой человек, путешествующий по следам Иисуса. Его странствия – это изображение работы историка, который ищет Иисуса и тщательно оценивает все сообщающие о нем источники. При этом он сам все больше попадает под влияние предмета своего исследования и в результате втягивается во все более серьезные конфликтыКнигу необходимо было написать так, чтобы она читалась с интересом. Многие говорили мне, что открыли ее вечером, а закрыли лишь поздней ночью, дочитав до конца. Я рад, что моя книга издана теперь и на русском языке, и ее смогут прочесть жители страны, богатые культурные и духовные традиции которой имеют большое значение для всего христианства.Герд Тайсен

Герд Тайсен

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Лестницы Шамбора
Лестницы Шамбора

В долине Луары стоит легендарный замок Шамбор, для которого Леонардо да Винчи сконструировал две лестницы в виде спиралей, обвивающих головокружительно пустое пространство в центре главной башни-донжона. Их хитроумная конфигурация позволяет людям, стоящим на одной лестнице, видеть тех, кто стоит на другой, но не сходиться с ними. «Как это получается, что ты всегда поднимаешься один? И всегда спускаешься один? И всегда, всегда расходишься с теми, кого видишь напротив, совсем близко?» – спрашивает себя герой романа, Эдуард Фурфоз.Известный французский писатель, лауреат Гонкуровской премии Паскаль Киньяр, знаток старины, замечательный стилист, исследует в этой книге тончайшие нюансы человеческих отношений – любви и дружбы, зависти и вражды, с присущим ему глубоким и своеобразным талантом.

Паскаль Киньяр

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги