Хронотонная Ниагара

Бережной Василий Павлович Хронотонная Ниагара

Василий Павлович Бережной

ХРОНОТОННАЯ НИАГАРА

На огромном межзвездном корабле, который на протяжении уже тысячи лет углублялся в пространство Галактики, вроде бы ничего особенного и не произошло. Так же, как вчера, как и год, и десять лет назад, он двигался по инерции, в его бесчисленных, залитых светом залах, лабораториях, оранжереях бился пульс жизни - размеренный, ритмичный, как говорится, с нормальным наполнением. Тысячи жителей этого космического островка, построенного в форме эллипса, на пересечении осей которого расположена Сфера управления, работают, учатся, отдыхают, развлекаются, даже не подозревая, что случилось что-то необычайное. Знает об этом один лишь человек - девушка Ари, физик-теоретик.

Выпорхнув из круглого люка Сферы управления, Ари остановилась на пустынной площади, чтобы перевести дух. Сердце ее билось ускоренно, упругой девичьей груди было тесно в плотно облегающем костюме. Ну что ж, произошло то, что должно было произойти,- они отказали. Ари это предчувствовала, интуиция обещала ей один шанс из тысячи. Но она вынуждена была положиться на этот шанс. Еще перед тем, как перешагнуть порог Координационного Совета, она догадывалась о негативной реакции тридцати двух членов Совета и была почти готова к этому. Но тридцать третий... Тридцать третий не то что удивил ошеломил ее и потряс! "Чтобы не нарушать принцип единодушия, я тоже поддерживаю вывод Первого координатора". Услышав эти. слова и увидев его постную мину, она была шокирована. Подумать только! - этот самый человек уверял ее в своих глубоких и целиком поглотивших его чувствах! Эта серая, жалкая личность пыталась убедить ее в синхронности чувств и намерений, вынашивала идею об интимной близости! Шут гороховый! "Чтобы не нарушать принципа..." Ничтожество! Даже воздержаться не посмел - проголосовал против.

Сейчас, выскочив на пустую площадь, Ари пыталась овладеть собой. Было горько на душе. И одиноко. Встала на ленту тротуара, и ее медленно понесло в сторону от основного корпуса. Стояла, опустив плечи, безвольно повисли руки.

Что делать?..

Кто-то тронул за локоть. Нехотя повела глазом - он, тридцать третий. На лице улыбочка, ну конечно, будет оправдываться.

- Сердишься?

Промолчала.

- Ну скажи: сердишься?

Глядя туда, где широкая труба туннеля сходилась в одну точку, бросила:

- Разве сердятся, когда делают открытия?

- Какое же открытие ты сделала?

- Что ты пигмей.

- Я пигмей? - глупо хихикнул он, расправляя могучие плечи и глядя на нее сверху вниз.

- Да, именно пигмей.

Некоторое время он молчал, не зная, что сказать. Наконец решился:

- Неужели ты не понимаешь, что мой голос ничего не решал? Если бы я даже... Все равно тридцать два против...

- Почему же не решал? Твой голос многое решил. По крайней мере для меня.

- Ари, не горячись, подумай спокойно, взвесь...

Его голос дрожал, испуганно вибрировал, и это раздражало.

- Уверяю тебя. Ну подумай сама: что мой голос против всех? И зачем? Все равно это не помогло бы... Ты ведь знаешь, что я для тебя...

Он говорил и говорил, старался убедить, что в научных поисках нельзя вот так с налету, без подготовки. "Хитрит, думала Ари. - И довольно примитивно. Он просто испугался. И лететь со мной тоже боится. Эгоизм! Замаскированный эгоизм! И как я этого раньше не замечала?"

- Ну вот что: довольно слов. Говоришь, готов мне помочь?

- Конечно! - просиял он. - Как ты можешь сомневаться?

- Что ж, у тебя есть возможность доказать. Летим со мною!

Сник, смутился, растерялся.

- Легко сказать: летим. Ученые ведь не рекомендуют.

- Подумаешь! А мы им всем наперекор! Вот и докажешь.

- Опомнись, Ари...

Она презрительно осмотрела его с головы до пят и неожиданно расхохоталась:

- Ну вот и доказал! - И, переступив на ленту большей скорости, в одно мгновенье оказалась далеко впереди.

Он некоторое время двигался следом, потом перешел на другую сторону и поехал в противоположном направлении. "Никуда она не денется, - вертелось у него в голове. - Эксцентричная девчонка..."

Из каждых ста шестидесяти восьми часов философ Альга отдавал три часа шахматам. Любил молчаливое напряжение боя, когда фигуры выходили из засады и бросались в отчаянную схватку. Сколько на шахматной доске разыгрывается трагедий! А особенно когда приходится вспарывать стратегию противника, опровергать его тактику. "Что ни говорите, а шахматы - великое достижение цивилизации. Синтез искусства и спорта, закономерности и случайности, в них проявляется сила психики и, если угодно, мускульная сила".

Последние слова Альги вызвали кое у кого насмешку. Какая там мускульная сила у этого тощего и, так сказать, не такого уж юного юноши! Он так перегружает себя научной работой, что, наверно, совсем позабыл о Спортивном комплексе. Философия и шахматы - больше ничего для него не существует.