Хронофлибустьеры

Я ожидал, что размеры телесного воплощения Гуа окажутся огромными. Доводилось, знаете ли, уже сталкиваться с физическими оболочками Сил. Ожидал – и все равно был ошеломлен увиденным.

Километрах в пяти-шести от нас над морем высилась самая натуральная гора плоти. Без метафор гора, – помещенная, например, на Кольский полуостров, в Хибины, она не затерялась бы среди сопок-гольцов. Лягушка или жаба в очертаниях Тсатхоггуа уже не угадывалась. Нечто бесформенное, но явно живое – в бинокль были видны легкие содрогания живой горы, словно мышцы под шкурой сокращались, пытались сдвинуть ее с места, но не могли.

– Еще больше выросла, – констатировал капитан, поднявшийся вместе со мной и Радой на высшую точку острова. – И жрет теперь постоянно, раньше хоть перерывы делала.

Процесс питания действительно не прерывался. Пищей Гуа служили огромные и медлительные травоядные, несколько раз попадавшиеся нам на пути. Земноводные громадины плыли нескончаемой лентой к пещерообразному отверстию и исчезали в нем. В бинокль я разглядел на лоснящихся спинах чудовищ крошечные фигурки наездников или погонщиков, хорошо нам знакомых «головастиков», – они каким-то образом направляли своих подопечных в пасть хозяину. Но не спрыгивали и не уплывали в сторону в последний момент, как можно было ожидать. Так и отправлялись в глотку вместе с травоядными монстрами.

Да уж, права Рада: в самом деле одноразовые и свободы воли лишены. У Гуа нет причин беречь подданных, растущих быстро и способных размножаться в геометрической прогрессии, а для нас к лучшему: обладай «головастики» способностью к самостоятельному мышлению, давно бы прикончили «котлинцев», не помогли бы ни бомбарды, ни крепость. Да и путешествие «Рейнджера» по Ззууссу не затянулось бы.

Две вещи я не мог понять, как ни ломал голову.

Во-первых, зачем Гуа так раскормил свою телесную оболочку? Ведь даже пошевелиться не сможет, придавленный собственной тяжестью… А во-вторых, где, ктулху побери, его «пушка»? Капитан был прав: никакого сооружения, которое можно было бы так назвать, я не увидел, сколько ни вглядывался. И что мы должны атаковать в таком случае? С Гуа связываться бессмысленно, этой горе плоти не страшны ни пули «Тираннозавра», ни пушечные ядра…

Вопрос о «пушке» я задал вслух. И немедленно получил ответ.

– Пушка ему не нужна, – сказала Рада Хомякова. – Он сам и есть пушка. И готов к выстрелу. Если не выстрелит в ближайшие часы, то попросту взорвется.

– С чего ты взяла? – спросил я. – Он тут лежит и растет много лет, и вдруг взорвется именно сегодня, не раньше и не позже?

– Я вижу, я умею смотреть не только глазами.

– Придется начинать самим, не дожидаясь подмоги, – сказал я со слабой надеждой, что Рада отговорит или предложит какой-нибудь другой план.

Но она лишь кивнула.

– То есть, если этот жабий волдырь лопнет, он и в самом деле прикончит наш мир? – уточнил капитан.

Рада снова кивнула.

– Значит, надо вскрывать и выпускать гной, – подвел итог Воронихин.

Глава 13. Авантюра всех авантюр

Море в радиусе двух с лишним километров от необъятной туши Гуа патрулировали хищные земноводные тех трех видов, что мы видели у «холодильника». Относительно небольшие и маневренные, памятные мне по схватке на Балтике (я, не ломая голову над латинскими названиями, решил окрестить их саламандрами, чтобы как-то называть). Компанию саламандрам составляли гиганты, чем-то напоминавшие кашалотов, способные за счет размеров справиться практически с любым противником, – но на сушу они выходить не могли, там их попросту раздавил бы собственный вес. И жабозавры, занимавшие промежуточную нишу.

Саламандр было больше всего, счет шел на многие сотни.

Исполинов-кашалотов я насчитал десятка два, плавали они у поверхности (размеры не позволяли им хорошенько нырнуть в мелком море) и были хорошо заметны.

Жабозавры держались ниже, толком их разглядеть и сосчитать я не мог, но подозревал, что они и по количеству занимают промежуточное положение.

Программа, по словам капитана, в невеликие мозги амфибий была заложена самая простая: убивать всех, кто проникнет в запретную зону. «Котлинцы» однажды попробовали туда заплыть – лишились одной из трех шлюпок и ее экипажа.

И со всей этой оравой должен сцепиться один-единственный кархародон, то есть я. Копья, стрелы и пушки наших союзников позволяли охотиться на одиноких жабозавров, но сейчас от такого оружия проку мало.

К тому же у вражеской армии имелись резервы – Гуа в любой момент мог вывести из спячки тех тварей, что мы видели в заливах. Вернее, не совсем в любой, процесс пробуждения займет какое-то время…

Я очень надеялся на помощь Рады, на какой-нибудь фирменный хомяковский фокус вроде волчка, прикончившего фирму «Резидент»… Но, похоже, никаких трюков, способных помочь, в запасе у мадмуазель Хомяковой не было. Или же она опасалась их использовать в непосредственной близости от телесного воплощения Гуа.

– Поплывешь со мной? – спросил я Раду.

– Нет, Дарк, в воде мне с тобой не потягаться… Попробуй заманить их поближе к острову, тогда с берега помогу, чем смогу.