Хроники тридцатилетней войны

Беатриче: — Это правда, сир. Он давал мне его на время взаймы за проценты, а потом выиграл мечеными костями. Так что Вы правы, оно для меня потеряно.

Франческо: — Но Вы положили Бенедикта на обе лопатки…

Беатриче: — Лишь бы не он меня — чтобы мне не народить дураков. Кстати, Клавдио, за которым Вы меня посылали, сейчас придет.

С разных сторон входят Клавдио и Леонато с Геро.

Франческо: — Отчего Вы так печальны, граф? Или заболели?

Клавдио: — Я не печален и не болен.

Беатриче: — Граф ни печален, ни весел, ни болен, ни здоров. Он просто окрасился как лимон в желтое — цвет ревности.

Франческо: — Ревность? С какой стати. Знай Клавдио: я посватался от твоего имени, и прекрасная Геро согласилась на брак с тобой. Согласен и отец, с которым я тоже переговорил. Назначай день свадьбы и дай бог тебе счастья.

Леонато: — Граф, возьмите мою дочь и с ней мое состояние.

Клавдио: — Я… Я счастлив необыкновенно! Геро, Вы моя, как и я — Ваш. Я себя отдаю за Вас и в восторге от этой мены!

Беатриче: — Вот мы и породнились! Все на свете устраиваются, кроме меня одной, бедной чернушки. Остается сесть в уголок и кричать: Дайте мне мужа!

Франческо: — Хотите пойти за меня, Беатриче?

Беатриче: — Нет, сир, разве только у меня будет еще муж, для будничных дней. Вы слишком драгоценны, чтобы носить Вас каждый день. Простите меня, такая я уродилась: болтаю одни пустяки и ничего серьезного.

Франческо: — Я не простил бы Вам только молчания. Веселость очень Вам к лицу.

Леонато: — Племянница, ты позаботишься, о чем я тебя просил?

Беатриче: — Конечно, дядя. Извините, сир. (Все уходят.)

Глава сорок пятая. Страсти под столом

Как видишь, читатель, действие этой пьесы развивается неспешно. В ней будет еще много поворотов сюжета и еще больше острот — но обратись лучше к каноническому тексту Щепкиной-Куперник, из которого ты узнаешь о новой каверзе дона Хуана в отношении Геро, о попытках общества влюбить Бенедикта и Беатриче друг в друга, об оскорблении Клавдио своей невесты перед алтарем, о ее мнимой смерти, о случайном доказательстве невиновности Геро и отчаянии Клавдио и о счастливом завершении всей истории в виде двух свадеб: Клавдио с Геро и Бенедикта с Беатриче. Мне же хочется поведать о развитии отношений между Кристианом и Беатриче Борромео.

Беатриче упивалась каждым своим выходом на сцену и сыпала остротами с таким задором, будто придумывала их сама по ходу пьесы. Кристиан (а особенно Алекс) все больше ею восхищался и стал отвечать на ее вдохновение своим: тоже острил напропалую, нередко вставляя отсебятину, но удачную. С особым удовольствием он хватал ее за руки или обвивал гибкий стан в танце, а уж когда по ходу пьесы ему надо было поцеловать Беатриче, то поцелуй получился таким волнительным, проникновенным, сладостным…

Публика разразилась по завершении спектакля аплодисментами и заставляла исполнителей вновь и вновь выходить на галерею, крутиться вокруг себя и кланяться. Но все когда-то завершается, а это представление завершилось для «артистов» ужином в большом зале палаццо. Кристиан и Беатриче, не сговариваясь, сели вместе и вновь волновались, касаясь друг друга локтями, иногда плечами и даже бедрами. Вскоре Кристиан затеял новую игру: нашел под столом ее ноги и стал касаться их своими щиколотками, а потом сплетать голени с голенями. Какие токи заструились внутри их ног, а потом поднялись выше, разжигая костры в чреслах! Вскоре и щеки их запылали румянцем, а взгляды непроизвольно устремились друг к другу, проникая в глубины трепещущих душ…

Впрочем, закончился и этот замечательный ужин, гости встали из-за стола и распрощались с радушным семейством Джулио Борромео. Кристиан сжал напоследок кисть Беатриче, потом склонился к ней и стал покрывать жаркими поцелуями, а Беатриче запустила пальцы другой руки в его шевелюру и вцепилась в нее — но потом почти оттолкнула его голову, отняла руку, повернулась и быстро вышла из комнаты.

— Ты бы еще под юбку к ней залез на виду всей семьи! — выговаривал ему Алекс по дороге домой. — И так скомпрометировал бедную девушку…

— Да с чьей подачи я все это затеял? — возмущался Кристиан. — Тебе же в угоду!

— Мне, не спорю. Ах, какая, в самом деле, девушка. Огонь! Искренняя, своенравная, неискушенная! С такими, вообще-то, бывает много хлопот…

— Так, может, бросим ее искушать? — с надеждой спросил Кристиан. — Поедем в Новару, свои войска к скорому походу готовить?

— Нет. Костер ее чувств зажжен и оставить его прогореть бестолку — все равно что плюнуть в него. Не расслабляйся, герой-любовник, лучшие моменты впереди!

— Как бы я хотел, чтобы ты, Алекс, заимел свое тело! И отстал от меня со своими моментами…

— В этом случае ты, Кристиан, либо был бы уже убит, либо забился в свое имение и плодил бы там себе детишек, но тихо-тихо…

— Нет, мы жили бы как братья-близнецы и продолжали делать все дела вместе — только амурные порознь.

— Хватит мечтать о несбыточном, Кристиан. Вернемся в наши реалии…