Хроники «Полярис» (СИ)

То, что в тёплом неведении было скрыто непроглядным мраком, в жизни оказалось горой костей разной свежести, облюбованной насекомыми и крысами.

— Чем ты нас кормил?! — прохрипел через плечо.

— Раз для людей убивать других людей — это ок, не похуй ли, что будет с мясом? — едко парировал Лиличка, не забыв в очередной раз задеть ботинком спину и ткнуть дулом в беззащитный затылок, прежде чем отойти на безопасное расстояние. — Велком ту реальность, Каин, Ходок, Некролог, или как там тебя. Здесь дерьмово и хуй сбежишь.

Авторитет приблизился ещё на несколько шагов, волоча за собой бесполезную ногу. Топор всё ещё оставался в его правой руке.

— Зачем? — вырвалось. Взгляд заметался по белым, жёлтым, красным, грязно-коричневым черепам, рёбрам и другим фрагментам некогда живых тел. Свалены, как сломанные игрушки.

— Из-за проблем со здоровьем и слабой физической подготовки добывать еду в лесу не могу. А мог бы — всё равно не стал. Я — человек умственного труда. То, что остальные из «Ра» так делают — ещё одно доказательство, их интеллектуальной импотенции.

Ходок помотал головой. Думай. Время, время, время. Ему нужно время. Он должен выжить:

— Зачем игра в доброго дядю, байки?

— А разве не иронично? Они живут лишь до тех пор, пока способны красиво лгать. По-моему, прекрасно отражает современную действительность.

Ещё несколько шагов. Кровь Сизого стекала по топорищу, сливаясь с облупившейся краской… Мигающий свет ртутных ламп превращал происходящее в дешёвый ужастик.

Лиличка рывком поднял на ноги, шепнув раздражённое «да самоутверждается он, в божка, убогое хуйло, играет», прежде чем отойти в сторону.

Всё хорошо. Стой на месте, ты среди своих.

Ага, выкуси, ЧСВ-шная сука.

Судорожно ищущий выход разум ударялся то в просчёт вариантов возвращения оружия, то в попытку заговорить злодею зубы, как в бондиане. Будто Бонда когда-то пытались сожрать… Хрен с ним!

— Все думают, что кукольники — бомжи деформированные. По лесу бегают, ржут и слюни пускают. А тут такое. Полковник с «Полярисом» удивились бы, — выдал Ходок. Авторитет застыл, покачиваясь. Запавшие глаза, чернильно-чёрный и болезненно-белый, сузились заинтересованно и настороженно. Ходок облизнул пересохшие губы, собираясь с мыслями. Чужая кровь осела на кончике языка… Не время об этом думать. — Полковник, «Полярис»… Они боятся выпырей, лесавок, трехвосток, но это не то. Люди страшнее. Те, кто был людьми когда-то давно — ещё страшнее. Потому что лучше.

Несколько секунд Авторитет таращился на него разноцветными своими глазами, а затем разразился противным каркающим смехом, изошедшим в конце в сиплый лёгочный хрип:

— Да вы, никак, пытались сыграть на моей гордыне? Воистину, выживание — двигатель эволюции! Глядишь, через год-другой поумнеете настолько, что перестанете лезть к чудовищам в логова… Люди живут, чтобы оставить след в истории, и вы думали, мне тоже это нужно: остаться в истории монстром, трусом, который убивает своих гостей во сне?

— Просто пытаюсь понять, нахрена и для кого ты разводишь философию. Если в бункере всегда в итоге остаёшься один, — бросил Ходок.

Он выведет из строя Брика, отберёт АКМ, и прострелит уродцу больную голову… или Лиличка пристрелит его самого при попытке. Но он не умрёт послушной куклой, как Сизый.

— Почему же один? — Авторитет отвёл глаза и нервно пожевал сухие губы, будто сказанное его задело… Но оно не задело — от него всё ещё шли волны почти мёртвого спокойствия. — Леонид со мной уже больше полугода, даже успел немного поднадоесть. Я хотел заменить его на вас, но увы, ваше безразличие в отношении чужих смертей вызвано не психопатией, а банальным эгоизмом.

Если желание выжить любой ценой — эгоизм, то Ходоку повезло, что война и Чистилище сделали из него эгоиста.

Авторитет приблизился ещё на полметра, оставляя между ними расстояние где-то в один. От его покрытой сетью сосудов и бесчисленными язвами плоти несло ничуть не лучше чем от обглоданных тел, на гниющей левой руке возились мухи. Ещё бы немного времени. Скоро должен был представиться ещё один шанс — Лиличка начинал отвлекаться. Он нервно раскачивался на месте, взгляд блуждал по сторонам.

— У психопатов нет эмпатии.

— У психопатов не развита эмпатия, — охотно подхватил Авторитет. Видно этому недо-божку было банально скучно и не с кем поговорить. — Леонид всегда видел, что происходит, сначала он мог уйти или убить меня, но ему было любопытно, он мнил себя героем, потому решил разобраться. И теперь ничего предпринять не может, хотя пытался. Строго говоря, пальцы ему укоротил не «Полярис»…

Авторитет преодолевал последние шаги, медленно поднимая красный топор. Ртутные лампы подчёркивали безумием горящее в чёрном глазу предвкушение.

Лиличка опустил чужой АКМ и устало, с усилием, потёр веки. Вот, он, ещё один шанс. Пора!

Авторитет впился в Ходока цепким настороженным взглядом.

Пятьдесят на пятьдесят — смерть человека или монстра.

Один удар сердца, отчего-то отдавшийся в теле беспричинным страхом. Готовность к стремительному рывку… И…