Хроники безумной подстанции, или доктор Данилов снова в «скорой»

Жене пациента недавно пришлось сделать аборт, и она по этому поводу очень страдала.

— Ну не можем мы сейчас себе позволить ребенка, — объяснял пациент. — Живем на съемной квартире, денег в обрез, зарабатываем не так уж чтобы… Никак не вариант. А Танечка очень расстраивалась по поводу залета и аборта. Просила, чтобы я поответственнее отнесся к делу. Я ее очень люблю, и вообще, жалко ее было, она так убивалась, так убивалась… Раньше я горячую воду из крана наливал, а на этот раз решил чайник вскипятить. С полминуты терпел, а потом невмоготу стало. Жуткая боль…

От госпитализации он отказался. Наотрез.

— А я однажды на вызове был у девчонки, которая в целях предохранения уксусной эссенцией проспринцеваться решила, — сказал мой фельдшер, когда мы вышли из подъезда. — Чтобы уж наверняка подействовало.

— Ну ты сравнил! — ответил я. — То была глупость, а сейчас мы с тобой видели человека, сознательно совершившего героический поступок ради любимой женщины.

True love waits…

Романы на вызовах между врачами и пациентами в реальной жизни, в отличие от сериалов, завязываются нечасто. «Фишка» «Скорой помощи» — романы между сотрудниками. Каждая подстанция по сути представляет собой одну большую семью, скрепленную (опутанную?) множеством романтических или же просто физиологических связей. Суточная работа она, знаете ли, способствует… Да и контингент в подавляющем большинстве не старый еще, бодрый, любвеобильный.

Но сейчас я хочу рассказать о романе, вспыхнувшем на вызове, в результате которого доктор Морозов нашел любовь и жену в придачу, а одна московская подстанция потеряла хорошего, опытного выездного врача.

Так и хочется написать, что дело было майской ночью, когда все цвело и благоухало, а в садах заливались соловьи, перепела, глухари и прочие пернатые певцы. Но на самом деле это случилось в ненастную ноябрьскую ночь, когда хляби небесные проводили очередную тренировку под названием «Начало потопа».

В третьем часу ночи поступил вызов из гостиницы, которая пользовалась в округе недоброй славой. Бывшее общежитие Академии наук одной бывшей союзной республики заняли разномастные «коммерсанты», половина из которых были отъявленными бандитами.

— Женщина, двадцать семь лет, плохо с сердцем?! — возмутился доктор Морозов, когда диспетчер по рации передала ему вызов. — Люся, имей совесть! Я с утра на подстанции не был! Ящик почти пустой! Чистых шприцев — две «пятерки» осталось! И к тому же я один работаю, а ты меня отправляешь ночью в этот шалман!

— Сходи с водителем, если один боишься! — отрезала диспетчер. — А претензии утром выскажешь. Все равно у меня другой свободной бригады нет!

Диспетчер, если кто не знает, в отсутствие заведующего подстанцией — самый главный. Официально, по инструкции. Распоряжения диспетчера обязаны выполнять все сотрудники, и фельдшеры, и врачи.

Морозов хотел сказать, что если водитель ночью около этой гостиницы оставит машину без присмотра, то по возвращении сильно рискует не найти ее на месте. Но тут в разговор вмешалась диспетчер Центра, которая напомнила, что «отсебятину» по рации нести нельзя. Получили вызов — действуйте.

Спустя два часа Морозов отзвонился диспетчеру и сказал, что внезапно заболел — поднялось давление, и работать дальше не может. Снимается с линии и будет брать больничный. Диспетчер сильно удивилась, потому что тридцатипятилетний Морозов никогда не жаловался на здоровье. Да и до конца смены осталось всего-ничего… Хотя все когда-то случается в первый раз.

Когда на подстанцию вернулся водитель Юра, работавший в ту смену с Морозовым, и рассказал подробности, удивление диспетчера Люси переросло в ярость.

— Забрали мы из гостиницы девку, — рассказывал Юра, — отвезли в «кузницу» («кузницей здоровья» в девяностые называлась одна из самых поганых московских больниц), Морозов проторчал полчаса в приемнике, а потом вернулся вместе с девкой и попросил отвезти их к нему домой. Все равно, мол, по пути на подстанцию. Сказал, что заболел и снимается с линии. Все имущество меня попросил передать…

По правилам Морозов, пускай и заболевший, должен был лично вернуться на подстанцию и «сдаться», то есть отдать диспетчеру ящик с медикаментами, пенальчик с наркотическими препаратами и кардиограф. И расписаться где надо. А он все скинул на водителя — непорядок. За это его и двинули по статье, несмотря на правильно оформленный больничный лист.

Это была суровая проза жизни. А теперь переходим к поэзии…

Она приехала в Москву из Саратова в командировку. Привезла в министерство какие-то отчеты. Рассчитывала в тот же день уехать обратно, но со сдачей отчетов вышла большая задержка, и она опоздала на поезд. Кто-то посоветовал ей ту самую гостиницу. Сказал, что недорогая, места всегда есть и расположена удобно — прямо у станции метро.

Так все и было… Однако ей не сказали самого главного — про контингент. Молодая красивая женщина была сразу же замечена и «оценена». В том смысле, что раз одинокая дама снимает номер в таком месте, то вопросов тут быть не может — приехала работать. Ну, вы понимаете…