Хроника Арии

Турин отскочил в сторону и вдогонку ударил Нирута в спину ногой с разворота. Тот оторвался от земли и с оханьем грохнулся в снег. Встав на колени, хозяин поляны крикнул:

— Ну, все! Молись Тарии! Пощады не будет!

Краем глаза Нирут уловил летящий кулак, перехватил руку соперника, схватил его за куртку, поддел бедром и…. Турин взмыл в небо.

Вылезая из сугроба, Арий смеялся, как младенец:

— Хватит! Пора и отобедать. Вода, поди, в котле кипит уже. Надо ополоснуться. Эх, сейчас бы в баньку! Пошли в дом, брат. — И они пожали друг другу руки…

Близнецы сидели за столом, поглощая не хитрую снедь.

— А где ты берешь хлеб? — Турин набил рот ароматным мякишем.

— Как где, с деревьев срываю!

— Не понял? — Арий едва не подавился.

— Ты что, не знаешь? Я, который прожил в лесу всю жизнь, и то знаю. Сею зерно, потом собираю, перемалываю, ну и так далее, — Нирут покрутил в воздухе деревянной ложкой.

— И где? — не унимался Турин.

— Вот пристал! Да вот же, поле вокруг дома. Я здесь живу двадцать с лишним лет. У меня зерна — амбар и маленькая тележка! Вода зимой за окном, летом собираю дождевую. Орехи на орешнике растут, ягоды, грибы…. Или ты думаешь, что здесь вечная мерзлота? — Нирут бросил ложку в миску, расплескав похлебку.

— И не жалко все оставлять?

— Ты что, смеешься? О чем жалеть? Сижу здесь, как… не знаю кто… Я брата нашел и не собираюсь сидеть здесь, как… — юноша замахал руками, пытаясь подобрать нужное слово.

— Не знаешь кто! — опередил его Турин. — Тогда слушай. Я собираюсь завтра уходить…. В смысле, мы завтра уходим. Надо собраться.

— Нищему собраться — только подпоясаться! — Нирут вытер руки о скатерть, закрывающую окно.

— Ты не перестаешь меня удивлять! Тоже дед научил?

— Он самый. Он самый…

Друзья сидели у камина и точили клинки. Табачный дым заполнил всю комнату. Скрежет металла приятно ласкал слух.

— Нирут, какое удовольствие от табака? Дышать же уже нечем! — Турин демонстративно закашлялся.

— Не нравится — иди в поле, — и Нирут выпустил очередной клуб дыма.

— Сам иди, там холодно!

— Тогда терпи, — и, помедлив, добавил. — Когда ты храпишь, я же тебя на улицу не вытаскиваю….

Турин открыл, было, рот, чтоб ответить, но не нашелся.

— Еще бы знать, куда идти… — Арий осмотрел клинок и вновь взялся за првило. — Сгинем в этих горах…

Нирут молча встал и подошел к сундуку. Юноша открыл крышку и начал вываливать на пол содержимое. Достав большой сверток, он вернулся к камину.

— Вот, от деда осталось, — и протянул сверток Турину.

Тот развернул бумагу, и его взору предстала пожелтевшая от времени карта.

— Напрямик, через горы, и выйдем в твою Золию, со знанием дела сказал Нирут.

Турин открыл рот, чтобы задать вопрос, но его опередили:

— Мы где-то здесь, — и Нирут ткнул чубуком в карту. — Откуда я знаю? Отвечаю — дед сказал. Вот то плато, где мы тренировались, — чубук вновь коснулся карты. — Толковый старик был Вартус, упокой Тария его душу!

— У меня друг в Арии остался, его тоже зовут Вартус, тоже толковый малый. До наук охоч и в бою не промах. Обязательно вас познакомлю, если выберемся, — Турин вздохнул и принялся осматривать щит.

— Не если, а когда! — потряс трубкой Нирут. — Так мы совсем раскиснем! Давай-ка я тебе спою. Знаю я одну песню, которой меня научил старик Вартус, — и он запел.

 Все дороги замело белым снегом,
 На полях белым-бело, вьюга воет.
 Затянуло облаками все небо
 И от холода земля ноет.
 Вспоминает поле копыта
 Лошадей, что табунами гуляют.
 Рожь налитую, солнце жгучее,
 И цветы оно вспоминает.
 Помнит поле войну суровую.
 Крови вкус, и своих, и ворогов.
 Как топтал конь цветы подковою,
 Помнит стоны и крики воронов.
 Не забыть полю лязга железного.
 Не сотрет память воинов безудержных.
 Помнит скрип колеса тележного
 И хранит во себе умерших…

Нирут замолчал. Его трубка погасла, и он разбил тишину, выбивая истлевший табак о решетку камина.

— Да… — Турин встал. — Настроение значительно улучшилось! Надо еду собрать. Как ты думаешь, сколько времени мы будем выбираться? Нирут!

— Извини, брат, задумался, — встрепенулся тот. — Что ты спросил?

— Я спрашиваю, сколько нам идти?

— А что тут идти-то? Всего-то два локтя по карте… — Нирут развернул свиток, посмотрел и закатил глаза, явно что-то считая. — Полагаю, дней семь — восемь…. - и он посмотрел на Турина.

— Вы посмотрите, какой ученый! Семь-восемь. А почему не десять, а?

— Семь — восемь, — настаивал юноша.

— Нет, ну как ты определил? — Турин толкал близнеца в бок.