Хранитель Рун

Я кивнул, мысленно пытаясь угадать ее возраст. Выглядела она немногим старше меня, но, учитывая возможности современных биотехнологий, ей могло быть с тем же успехом и сорок, и пятьдесят, и вообще сколько угодно лет.

Арахна одарила меня мимолетной улыбкой, которую я определенно видел у одной из популярных телеведущих.

– Не волнуйтесь, повод приятный. У меня для вас хорошие новости.

Я подался вперед, с трудом скрывая охватившее меня волнение. Неужели, все-таки, перевод?!

– Как вы знаете, компания «InjerixCare» является частью холдинга «Injerix», – начала Арахна, – который занимается производством высокоуровневых нейроимплантов и биологических чипов. Полагаю, вам, как никому другому, должна быть известна ценность нашей продукции.

Я осторожно кивнул снова, еще не понимая, к чему она клонит.

– В следующем месяце, – голос Арахны звучал торжественно-монотонно, словно на официальном докладе, – мы выпускаем на рынок несколько новых моделей наших главных линеек. В первую очередь, конечно, это – нейрокорсеты, вроде того, который носите вы. Новая модель изготовлена из усовершенствованного сплава, что облегчает ее вес, у нее существенно увеличен автономный режим, а также обновлен дизайн. Мы рассчитываем на высокие продажи, и, в рамках маркетинговой подготовки, запускаем серию рекламных клипов.

Арахна сделала торжественную паузу.

– Руководство посчитало целесообразным привлечь к съемкам людей с ограниченными возможностями, работающих в холдинге! Их у нас немало – не менее пяти процентов штата, но вы – единственный обладатель такой редкой и профильной патологии!

Последние слова она произнесла почти с восхищением.

Вот оно что. Им просто нужен инвалид, который будет эффектно смотреться в кадре.

– Разумеется, участие будет оплачено, – спохватилась Арахна, по-своему истолковав мое выражение лица. – Точная сумма будет озвучена непосредственно перед заключением контракта, но, можете ориентироваться на гонорар размером около десяти ваших месячных окладов.

– Арахна Витальевна, – заговорил я, осторожно подбирая слова, – спасибо за предложение, но…

Она удивленно вздернула тонкие брови. – Но…?

– Но не могли бы мы обсудить возможность моего перевода, – собравшись с духом, выпалил я. – Понимаете, мне очень нужно…

Путаясь и сбиваясь, я стал объяснять, почему для меня так важен перевод, про возможность получения гранта и обучения в ВУЗе, однако, наблюдая, как меняется её лицо, осёкся.

– Ежи, – проникновенно сказала Арахна, – ваши амбиции и увлеченность мне искренне импонируют. Однако, – по губам скользнула снисходительная улыбка, – вы же неглупый юноша, и отдаете себе отчет в том, что компания, в первую очередь, заинтересована в максимально эффективных инвестициях.

Видя мое недоумение, она вздохнула.

– Решение о выдаче грантов принимается на основании всестороннего анализа потенциала кандидатов, и, при всем сочувствии к вашему… мм… состоянию, у вас просто нет шансов – вы просто не пройдете даже базовый отбор по социальному статусу. И дело даже не в отсутствии у вас какого-либо дополнительного образования, или вашей инвалидности – выпускников интернатов вашего профиля система отсеивает в принципе. Он ведь у вас коррекционный, если не ошибаюсь?

Я сидел, опустив голову, кровь прилила к щекам, сердце колотилось. Получается, мало мне клейма инвалида, так еще и пометка о статусе интерната будет вечно преследовать меня?! Коррекционный… Да, но ведь нам всегда внушали, что это означает лишь дополнительные программы для детей с ограниченными возможностями, говорили о равных правах и перспективах. О комплексной социальной поддержке и прочей ерунде, которая на поверку вышла боком.

– Так вы согласны, – донесся до меня сквозь пелену тумана голос Арахны, – принять участие в нашем рекламном проекте?

Наверное, мне не следовало торопиться. Скорее всего, даже наверняка, в любой другой день я не задумываясь принял бы предложение – все-таки, тысяча кредитов на дороге не валяется, и лишней точно не будет. Однако… это был мой день рождения.

– Нет, – сказал я, перебивая продолжавшую что-то вещать Арахну.

– Что? – она недоуменно взмахнула ресницами.

– Спасибо, нет, – повторил я. – Мне не интересно. Попробуйте найти какого-нибудь другого паралитика.

Арахна непонимающе нахмурилась. – Ежи, мне кажется, вы несколько эмоционально восприняли мои слова. Предлагаю вам спокойно все обдумать…

Но я уже встал с кресла. – Всего доброго, – твердо сказал я и вышел.

* * *

– Сюрприз! – радостно выкрикнул Трофимыч, когда я зашел в кабинет.

На столике перед ним красовалась матовая бутылка шампанского и распечатанная коробка с тортом-безе. Я подавил вздох.

– Мы тут решили немного отметить твое совершеннолетие, – засуетился Трофимыч, – вот, так сказать, небольшой фуршет!

Я машинально отметил про себя, что Трофимыч предусмотрительно взял сорт вина, к которому была неравнодушна Алекс. Хитрый, однако, дед!

И, всё-таки, такое неожиданное внимание было приятно.

Трофимыч споро откупорил бутылку и пузырящийся напиток с шипением полился в помытые ради такого дела корпоративные кружки.