Храмовый раб

Макс задумался. Он что-то такое проходил в школе и помнил, что последнего великого царя звали Ашшурбанипал, и что раскопали его библиотеку на глиняных табличках, и что столица Ассирии называлась Ниневия. Такого имени тут никто не знал, хотя он аккуратно спрашивал. А вот Ниневия была на месте и процветала. Поскольку программу ЕГЭ по истории он уже помнил плоховато, пришлось включать логику.

— Думай, Макс, думай. Раз ассирийцы такие крутые перцы, как говорит эну, а Ашшурбанипал еще не родился, значит Ассирия еще долго будет тут самым сильным игроком. Отсюда следует, что, скорее всего, победят они. Но потом, неизвестно когда, Ассирию точно победят, а Вавилон будет на коне. Но мне от этого будет ни холодно, ни жарко. Должен ли я, Максим Гончаров, проявлять героизм, и подыхать во славу светлого царя Шутрук-Наххунте, пропади он пропадом? Да хрен там! Значит, наше дело — вовремя смыться. И желательно, не с пустыми руками. А затем побрить голову, придумать красивую легенду, где-то осесть с деньгами и зарабатывать на полученных знаниях. Что ж, это уже похоже на план, — подумал довольный Макс. И, обдумывая эти недостойные настоящего попаданца мысли, зашагал веселее.

— Значит так, — думал Макс. — Сначала выясним, где лежат бабки. Второй вопрос — как их взять. Третий — как их увезти и сохранить. Все равно потом долго прятаться, пока волосы отрастут. С моими глазами спрятаться сложно, значит валить нужно подальше от любимого Аншана. И нужны единомышленники, один я тут уже через пару дней на кресте буду птиц кормить. Думай, Макс, думай.

— А что, эну Хутран, вам этот раб сильно нужен? — спросил доктор.

— Да пока нет. На привале вещи разложить, еду приготовить, принести чего. Вон, бездельник идет рядом, уши развесил, подслушивает.

— Дайте мне его на время. Я тут один, помощник нужен. Я даже шину на сломанную ногу в одиночку не наложу.

— Да берите. Он, стервец, еще и грамотный.

— Да неужели? Эну Хутран, я ваш должник. Мне надо будет лекарства смешивать, а если он читать может, вот его и посадим за эту работу.

Макса просто убивала привычка говорить о рабах так, как будто их тут нет.

— Вот что значит быть вещью, — подумал Макс. — Ну да ладно, может, научусь чему. Врачи тоже неплохо зарабатывают.

Работа по специальности случилась уже вечером на первом привале. Стертая нога у молодого пращника. Юный балбес вышел в старых сандалиях, словно на прогулку. В результате к концу дня ноги были стерты до кровавых пузырей, а сам вояка жалобно смотрел на окружающих, понимая, что облажался.

— Значит так, мазь, повязка и три дня на верблюде. Потом в повязке будешь ходить, пока рана не затянется. И купи себе нормальную обувь, придурок. Понял?

Тот закивал головой изо всех сил.

Врач промыл рану, намазал какой-то жирной мазью и лихо замотал ногу восьмеркой, завязав на щиколотке.

— С тебя четверть сикля и свободен.

Солдат расплатился и побежал к своему десятку.

— Ты все понял? — спросил он у Макса.

— Да, господин. Промыть рану, мазь, повязка, покой.

— Хм, и правда, не дурак. Ну, завтра сам тогда будешь делать, а я посмотрю. Думаю, в этом походе работы много будет.

А лагерь бурлил полной жизнью. Кто-то ставил палатки, кто-то разжигал костер. Кое-где уже готовили еду. Чернильная темнота обрушилась на лагерь быстро, как это всегда и бывает на юге. Степь была усеяна сотнями огоньков, каждый из которых давал тепло и пищу семи-восьми воинам. Макс постелил себе на земле рядом с повозкой, укрылся плащом и уснул.

Рано утром, проснувшись от шума лагеря, он вскочил, не дожидаясь животворящего пинка, и побежал набрать воды к колодцу. Потолкавшись в очереди, прибежал к своей стоянке и начал готовить еду. Немудрящее варево из муки и сушеного мяса было оприходовано минут за десять, и Макс начал собирать вещи на повозку.

И снова потянулись километры степи, прерываемые небольшими деревушками и городками.

На следующий день уже Макс бинтовал стертые ноги, удостоившись одобрительного хмыканья местного эскулапа. Деньги, впрочем, тот забирал себе. Макса, чтобы не бездельничал, посадили перетирать какие-то порошки, попутно знакомя с местным аптечным ассортиментом. Вникнув в номенклатуру, наш герой понял, что вся эта хрень имеет эффективность в районе нуля. Наглядно подтверждалась старая истина, что если человек хочет жить, то медицина бессильна. Но кое-какое рациональное зерно в местной медицине было, и Макс был намерен это самое зерно освоить по полной. Плюс общий кругозор жителя двадцать первого века давал надежду, что лечить сушеными жабьими лапами он точно никого не будет. Ну а простейшую асептику и антисептику, наложение жгута и бинтование он проходил на курсах по вождению, что ставило его сразу на ступень выше некоторых местных специалистов.