Храм любви

Утром Грейс поднялась с постели в половине девятого. До трех часов ночи она лежала без сна, глядя в темное пространство спальни и изнывая от желания ощутить прикосновение Нила — единственного мужчины, который пробудил в ней страсть. Мысли Грейс метались между событиями двенадцатилетней давности и вчерашней встречей в саду.

В половине четвертого она встала с кровати и отправилась в студию. Начав с набросков для будущей картины, Грейс вскоре принялась рисовать образ Нила. Сначала она изображала его находящимся в ее собственном саду, потом — обнаженным, в роскошной спальне. На последнем рисунке Грейс изобразила Нила в своих объятиях.

Затем она сердито собрала наброски, швырнула на пол и ушла в спальню.

В половине пятого ей удалось уснуть, к счастью без сновидений.

Кофе, подумала она, зевая и потягиваясь, чтобы избавиться от боли в затекших мышцах. Кофе и душ. Может, тогда день покажется более радостным.

Включив на кухне электрическую кофеварку, Грейс подошла к окну. И тут краем глаза уловила какое-то движение. В следующее мгновение все ее тело напряглось.

Кто-то медленно продвигался вдоль огородных грядок, вырывая сорняки. Рубашка натянулась на спине человека, подчеркнув рельеф мышц, светлые волосы поблескивали в лучах утреннего солнца.

Похоже, он чувствовал себя совершенно как дома и абсолютно спокойно. Наверное, это и заставило Грейс забыть об осторожности. Сердито засопев, она поставила на стол приготовленную для кофе чашку, направилась к двери заднего входа и широко распахнула ее.

Услышав скрип петель, человек поднял голову.

Солнце находилось за спиной Нила, полностью освещая стоящую на пороге коттеджа женщину.

Она просто великолепна, подумал он, смахивая пыль с ладоней. И кажется, сердится.

Грейс босиком сбежала по широким ступеням крыльца. Кремовая шелковая пижама скользила по выпуклостям ее груди, льнула к бедрам. На голове колыхалась масса спутанных кудрей, глаза были голубее неба, а на щеках розовел румянец оттенка лепестков яблоневого цвета — той самой яблони, которая находилась позади Нила.

К своему величайшему удивлению, он вдруг почувствовал, что джинсы как будто стали тесны ему в области бедер. Разве можно желать женщину, которая не вызывает у тебя ни малейшей симпатии? Может, из-за этого он и сердится на Грейс? А вовсе не потому, что она игнорирует приглашение Берни и Триши.

Шагнув вперед, Нил вежливо произнес:

— Доброе утро, Грейс.

Та подбоченюсь остановилась в трех футах от него.

— Чем вы тут занимаетесь, позвольте спросить?

— Вырываю сорняки... разве не понятно?

Грейс перевела взгляд вниз, на ближайшую грядку.

— Сорняки? Да вы только что выдернули половину ростков свеклы!

— Не смешите меня. По-вашему, эти розовые хвостики должны были превратиться в круглые корнеплоды?

— Конечно! Если бы вы не вытащили их из земли.

Нилу вдруг стало весело.

— Вам бы следовало встать пораньше. Помнится, сегодня вы собирались начать новую картину? Если бы это произошло, я не причинил бы вашим грядкам такого ущерба.

— Вы должны были убраться восвояси еще вчера вечером, — проворчала Грейс. — Почему бы вам не отправиться домой прямо сейчас?

— В настоящее время я живу в Лондоне, и вчера действительно направился домой. Но потом решил, что негоже сдаваться без боя. Поэтому я остановился в одной здешней маленькой, но очень симпатичной гостинице, где постояльцам предлагают комнату и завтрак. Кстати, владелица данного заведения дала мне о вас исчерпывающую информацию. В частности, поведала об отсутствии мужчин в вашей жизни, а также посвятила в тонкости некоторых течений современного изобразительного искусства, коим вы привержены.

— Келли Баркс! — простонала Грейс, сразу позабыв о том, что сердится на Нила.

— Она самая. Почему в вашей жизни нет мужчин, Грейс?

— Потому что большинство из них похожи на вас.

Нил запрокинул голову и расхохотался. Потом заметил:

— Уверяю вас, я не так уж плох!

— Это кто так считает? И вообще, наш разговор похож на беседу двух первоклашек.

— Таким образом я отвлекаю себя от мыслей о том, как вы прелестны в этой пижаме, — откровенно признался Нил.

Щеки Грейс вновь окрасились румянцем. Нил заметил это и оказался изрядно заинтригован. От Берни он знал, что Грейс двадцать девять лет. Но она краснеет как девчонка-подросток. Словно ей никогда в жизни не делали комплиментов. Но это невозможно. С ее-то внешностью... Да у нее отбоя не должно быть от парней. Они просто должны осаждать ее. Причем днем и ночью. Впрочем, мне-то какая разница? — мелькнуло в голове Нила.

Он сказал, что она выглядит прелестно. А мог бы употребить иное слово. Например, «роскошно». Или «эротично». Нилу хотелось обнять ее, поцеловать в чуть припухшие со сна губы, ощутить тепло прикрытой шелком кожи, погрузить пальцы в густую массу спутанных волос...

Да что же это с ним такое? Нынче утром он вернулся сюда, намереваясь сообщить Грейс, что она отправится на крестины в любом случае — будь то пожар или потоп, — а вовсе не для того, чтобы соблазнить ее. Потому что, кроме всего прочего, Грейс — младшая сестра его лучшего друга.