Храм из хрусталя

– Нет! – Я был категоричен. Поскольку сам задавал тот же вопрос Филу. Затем специально повысил голос, чтобы услышали все: – По левой стороне ущелья имеется ответвление. Если пройти по нему, окажешься еще в одном, и дальше их уже целый лабиринт. Но если никуда не сворачивать, действительно окажешься в западне. Повторяю еще раз: нужный проход находится по левой стороне, примерно в километре. Даже в темноте не промахнешься: по его дну течет ручей, и он будет единственным.

– Вот и ладушки, приступим к осмотру.

Остальным тоже отдыхать не придется, ведь помимо всего прочего необходимо подготовить лагерь. Где все должно быть по уму: очаг, запас дров, спальные места и так далее. Неизвестно, сколько нам здесь придется торчать.

Сразу же после наступления темноты откуда-то из глубины ущелья потянул свежий ветерок. Признаться, еще час-полтора назад, ворочая камни и вырубая лишний кустарник, мы бы ему даже обрадовались. Но он все дул и дул, заставив наконец напялить куртки, которые порой так и подмывало выбросить за ненадобностью.

– Черт бы побрал этот сквозняк! – в который уже раз выругался Гудрон.

Согласен. Особенно он доставал там, где мы с ним и находились. Небольшая площадка на вершине гигантского камня, и располагайся он где-нибудь в другом месте, его вполне можно было бы назвать скалой. С него и подходы, и само ущелье просматривались отлично. Лучший наблюдательный пункт из всех, что удалось обнаружить. Разве что стрелять отсюда не стоит, укрыться от ответных пуль будет негде. Ну если только вжаться в камень и даже головы потом не высовывать. Но для того, чтобы вовремя увидеть приближающегося врага, лучше не придумать.

Отчасти вершина была прикрыта кустарником, который конечно же не станет защитой от тепловизоров. А они у нашего врага могут быть, как и любое прочее. Целый квартал утонувших в болоте по самые вентиляционные грибки многоэтажек. Огромный «боинг» на горном перевале, выглядевший так, как будто пассажиры и экипаж покинули его несколько минут назад, даже не забрав с собой ручную кладь, а на нем самом целехонькие стойки шасси. Морской контейнеровоз посреди пустыни. Спрятавшийся в джунглях железнодорожный товарный состав, без всяких рельсов, шпал и насыпи. Не говоря уже о таких мелочах, как автомобили или мотоциклы. Так что действительно в их руках может оказаться все что угодно. От бинокля ночного видения до базуки.

– Игорь, может, поспишь? Вряд ли все начнется раньше чем во второй половине ночи.

– Спасибо, – отказался я. – Все равно не усну.

– Все о ней думаешь?

Скрывать не было смысла, и я кивнул.

– Утешитель, конечно, из меня хреновый, но вот что могу тебе сказать: твоей вины в ее пропаже нет. Тут будь хоть семи пядей во лбу, ни за что не догадаешься, что охота шла именно за Лерой. Ладно ты сам или Дарья, но кто же мог предположить, что им нужна Валерия?! Много раз об этом задумывался и все в толк взять не могу – как перквизиторы могли там оказаться вообще? Случайно, в связи с нашествием, которое их, как и нас, заставило спасаться на юге? Они шли по нашим следам? Что-то еще? И все-таки тебе повезло.

– В чем именно?

– В том, что ты тогда рядом с Лерой не оказался.

– Борис, и ты считаешь это везением?

Сколько раз я проклинал себя за то, что не был вместе с ней, решив броситься на помощь остальным, и сосчитать невозможно!

– Именно. Теоретик, ты, конечно, крут. Иной раз даже диву даешься. Но будь ты тогда рядом, тебя обязательно сделали бы, а ее все равно забрали. И кто бы тогда Леру из их лап вырвал?

Возможно, он и прав. А возможно, и нет.

– Ее еще вырвать нужно.

– Вырвем, Игорь, вырвем, можешь не беспокоиться! Разгребем проблемы здесь и вплотную этим вопросом займемся. Будь уверен – и концы отыщутся, и сами они, ну а дальше уже дело техники. Перквизиторов все ненавидят лютой ненавистью, ибо нелюди они, так что помощь мы в любом месте найдем. Знаешь, Игорь, жизнь у меня так сложилась, что я твердо был убежден, что удивить, а тем более поразить меня уже нечем. И повоевать пришлось, и в тюрьме почалиться… Всякого насмотрелся. Как выглядит, например, человек, когда он на мине подорвался. Обколешь его, бывало, промедолом, а он все равно кричит, что ноги болят. А нету у него уже ног, одни обрубки, жгутами перетянутые. Или когда мойкой брюхо вскроют, и кишки по всему полу в камере за ним тащатся, сизые такие… Ну все, Борис Александрович, думал, тебя уже ничем не пробьешь!

Гудрон на мгновение умолк. То ли припоминая подробности, то ли еще по какой-то причине. Затем продолжил, и голос у него изменился: