Храм демонов

Голос девочки стих за центральной колонной из натурального камня – главной опоры Звездной башни. Услышав звук мотора, Максим понял, что дочь добралась до вагона трамвая и уже возвращается во дворец. Подвесной трамвай ходил от Звездной башни, стоявшей в центре города, до потайного туннеля в северной стене первого сектора. Сталин имел потайные ходы, уводящие от других потайных ходов. Он ожидал предательства отовсюду.

Максим сделал глоток виски с водой и откинулся на спинку дивана. Ожидание измучило его. Но вот наконец, раздался телефонный звонок. Он прозвучал, словно взрыв. Максим вскочил и ловким кошачьим движением схватил трубку.

– Что происходит?

– Прости, Макс, – послышался голос Гелия. Только этот голос всегда говорил ему правду, какой бы опасной она ни была. Судя по интонации, дела были плохи. – Те люди, которых ты отправил, чтобы они включили электростанцию… мертвы. В том числе и Клаус Райнер.

Максим выдохнул и без сил опустился на диван.

– Тринадцать человек, Максим. Это, в целом, уже двадцать два – только в четвертом секторе. И еще пятеро в других районах города.

– Они УСТРАИВАЮТ САБОТАЖ, ГЕЛИЙ! – взревел Максим.

– На бригаду напали, Максим! Мы не знаем, кто их атаковал, но это были не люди, и это не был саботаж. Рабочие требуют расторжения договоров. Говорят, что видели привидения. Говорят, что четвертый сектор заколдованный. Они отказываются снова идти туда!

– Чушь собачья! – проорал Максим. – Пообещай им вдвое больше, Гелий.

– На этот раз ничего не выйдет.

– Если они узнают, что я здесь, – прорычал Максим, – они вообще ток перекроют, Гелий! Это может случиться в любое время! Мы должны во что бы то ни стало запустить электростанцию и наладить непрерывную подачу тока!

– Максим! – проговорил Гелий и немного помолчал. – Я все понимаю. Но эти ученые нам нужны, чтобы сказать нам, что сейчас происходит в четвертом секторе, иначе мы никогда не сможем подключить электричество. – Он произнес более тихо и мягко: – Ты должен сказать им правду. Ты должен объяснить, зачем мы на самом деле их вызвали сюда.

– Слишком рано, – проворчал Максим, глядя за окно. – Может быть, это какой-то прорыв. Из Пандемониума.

– Ты же знаешь, что случилось, – с укором проговорил Гелий.

– ЭТО ОНИ СДЕЛАЛИ ЭТО! ТРЕКЛЯТЫЙ КГБ!

– Нет! Ты сам навлек это на себя!

Максим выругался.

– Они меня подставили.

Гелий вздохнул.

– Если и так, то ты был к этому готов. А теперь ты должен с этим смириться, друг мой. У меня есть еще одна нехорошая новость. Твой близкий друг, Акива…

– Что? – Максим вскочил и поднес телефонную трубку к голове, словно пистолет. – Только не это! Нет!

– Акиву вчера убили. Застрелили на улице Майорки. Его и его сына Висалия.

Максим рухнул на диван, словно его ранили в сердце.

– Говорил же я ему, чтобы он приезжал сюда, – всхлипнул он, стиснув зубы.

– Это их ответ тебе. Разве ты не видишь?

– Пусть катятся к ЧЕРТУ!

– Ты не можешь с ними торговаться. У них твой сын, Максим! Алексей у них. Он станет следующим.

Семнадцатилетний сын Максима исчез одиннадцать дней назад, путешествуя по Гималаям. Русские газеты процитировали сообщения анонимных представителей власти, которые высказались в том смысле, что у Максима Драголовича много врагов и если он хочет снова увидеть сына, ему следует явиться в Россию и предстать перед судом. Все это было сказано по телевидению и в прессе, но это был откровенный шантаж и требование выкупа. Друг Максима, Акива, опубликовал «ответ» Максима в своей газете на прошлой неделе. Ответ представлял собой заявление Максима о том, что Россия пожнет то, что посеяла, если сын не будет возвращен ему целым и невредимым.

– Максим, – негромко проговорил Гелий.

– Никто не должен выйти отсюда, – тихо распорядился Максим. – Охранять все входы и выходы. Отправь это послание через одну из газет Акивы. – Все эти слова он произносил негромко рыча, словно спящий вулкан. Гелий не на шутку встревожился. – Если они хоть пальцем тронут моего сына, месть будет страшной. По всей России погибнет пятьдесят миллионов человек! Я никого не пощажу!

– Босс, я не могу…

– Так и скажи!

– Босс…

– Скажи им, пусть читают свою долбаную почту!

17 марта

15:32 по стандартному тихоокеанскому времени

Четыре хендропода и трое людей смотрели выпуск новостей. Громкость телевизора была приглушена.

На семидесятидвухдюймовом экране в гостиной Хендера в нижнем правом углу краснели субтитры срочного сообщения: ПОЖАР В КРЕМЛЕ! На экране показывали объятое пламенем мощное здание на берегу Москвы-реки. Черный дым и языки пламени вырывались из сотен окон. Камеры, установленные на борту вертолетов, показывали происшествие с разных сторон.

Кузу указал на экран.

– Дом в пожаре, – прорычал он.

– Пожар в доме, – рассеянно, по привычке поправил его Энди Бизли.

– А? – взъерошив шерсть, недовольно произнес Кузу. Английский ему не нравился. Он считал этот язык глупым из-за недостатка гибкости.

– Да, – пробормотали остальные хендроподы, прожевав попкорн. – Пожар в доме.

Кузу поджал губы. Его шерсть, вставшая дыбом, приобрела лиловый оттенок.