Храм

— Да! Именно поэтому я и поддерживаю Ореха, ведь на данный момент он – единственная сила способная хоть как‑то сдерживать Ведуна и распространяющуюся по Дому скверну.

Свист подумал, что если закрыть глаза, то можно поверить, что перед ним сидит сам Ведун, с его пылкими речами и непоколебимой уверенностью в собственной правоте, а отнюдь не щуплый Дрозд.

— Но Орех не верит в Светоносца, не потому, что он не верит именно в Светоносца – он вообще не верит.

— Это покамест, в будущем он поймет, обязательно поймет! – все так же горячо уверял Дрозд. – И тогда поверит.

— Возможно, — не захотел спорить десятник, а сам подумал, что неплохо было бы у самого Ореха выспросить, что он думает по всему этому поводу.

— Ты с кем‑нибудь еще делился своими мыслями насчет возвращения Отца? — после недолгой паузы спросил Свист.

— Нет, пока только с тобой, — парень как‑то стушевался и опустил глаза, — С кем бы?

Он устало потер глаза.

— С паладинами этими? Мне кажется, они за косой взгляд на Жаровню могут ножом полоснуть, не то что за сомнения в правдивости Ведуна. Этот поганец их так выдрессировал, что они фанатично ему преданы, как звери ручные.

Свист отметил про себя, что и с Пластуном неплохо было бы обсудить Светлую Троицу, как он про себя окрестил ближайших соратников Ведуна.

— Давай укладываться, Дрозд. Нам завтра, считай, целый день за рабами присматривать.

29

Весь следующий день прошел на удивление мирно и буднично. Дикари словно заведенные, трудились на грядках, таскали воду и достраивали ограждение. Все шло тихо и гладко, Свист успел позабыть свои тревоги и спокойно прогуливался вдоль огорода, баюкая винтовку на предплечье.

«Работа – не бей лежачего», — неспешно думалось ему после обеда, — «Правы были старшие: куда лучше, чем за мерцалами по руинам таскаться, да от зверья бегать».

Мысли о мерцалах оживили в нем память о том раннем утре, когда он породнился с таинственным предметом. Особых изменений он до сих пор не чувствовал. Разве только видеть стал лучше, слышать острее, да и спалось ему теперь куда лучше – когда ночью к нему приходил неизменный кошмар, Свист просто отгонял видение усилием окрепшей воли. Раньше так никогда получалось, и весь ужас головокружительного падения приходилось переживать в полной мере. И так каждую ночь.

К обеду следующего дня охотники сдали вахту, и Орех, самолично назначающий надсмотрщиков на огород, отпустил их восвояси, отдыхать.

Шли не торопясь, беспечно (насколько это может относиться к охотникам, идущим по лесу), разговаривая и наслаждаясь лесной свежестью. Поэтому и к Дому вышли позже обычного.

Дождались, пока сторожа сбросят им лестницу и поднялись в Дом.

В сторожке находилось трое мужчин во главе с новоиспеченным паладином, правой рукой Ведуна.

— Хвала Светоносцу, — Светолюб грохнул прикладом об пол, приветствуя вернувшихся.

— Здорова, — как мог радушно, ответил на приветствие Свист.

— Вознесите хвалу Светоносцу, дабы не принести в храм Его черную скверну из леса, — он развел руки в приглашающем жесте.

— Чего–чего не принести? – подняв брови, переспросил десятник.

Паладин подбоченился и важно заговорил, было видно, что он цитирует по памяти:

— За стенами Дома полно ужасных созданий, что поджидают невинную душу на темных тропах. Эти демоны источают Черную скверну, что развращает разум и разлагает тела. Сам воздух за благословенными стенами напоен духом этой заразы. Кто дышит ею, может быть запятнан темными силами. Вознося хвалу Светоносцу, мы очищаемся от возможной скверны. Хвала Светоносцу!

Свист искоса посмотрел на Дрозда, тот же только зубами скрипнул, но промолчал.

— Хвала ему, — легко согласился Свист.

— Вознеси и ты хвалу нашему Создателю, как велит его пророк и наш Пастырь, — на сей раз паладин обращался непосредственно к русоволосому охотнику.

Но Дрозд лишь скривился и сложил руки на груди, желая показать свое пренебрежение к словам привратника.

Свист почувствовал, как вокруг Светолюба начинает густеть воздух, потрескивая от нарастающего гнева. Охотник так увлекся этим наблюдением, что чуть было не проморгал начало нешуточной потасовки.

— Да катись ты со своим… — зарычал было Дрозд, но Свист сгреб светловолосого в охапку и потащил в глубь Дома.

— Хвалит он, хвалит. Устал просто очень, — бросил десятник через плечо остолбеневшему паладину.

«Хвала Отцу и Свету, что Светолюб такой тугодум», — мысленно вздохнул Свист.

Только лишь убравшись подальше от сторожки, Свист перевел дух и тут же прижал напарника к стене, напустившись на того с гневной тирадой.

— Парень, ты совсем ум по тропинкам растерял? – и снова его устами говорил не иначе как сам Орех–воевода.

— Да что они, еретики ко мне… — снова начал распалятся Дрозд.

— Это твое право верить во что‑то свое, а их право верить во что‑то другое.

— Тогда чего он к нам пристал? – Дрозд успокоился и жестом попросил его отпустить.

Свист отступил на шаг.

— Их больше, — Свист устало развел руками.