Храм

Два выстрела слились в один, и оба шамана рухнули в песок. Тут уж со всех сторон затрещали сухие залпы, разя дикарей, не давая тем опомниться. Из кустов бросились охотники, быстро преодолели самый трудный участок, заваленный каменным хламом, и, легко перемахнув преграду из камней, бросились на растерявшихся варваров. Закипела короткая, но ожесточенная рукопашная. Многие из дикарей двигались словно во сне, непонимающе, почти равнодушно, взирая на то, как их валят на землю и вяжут руки. Некоторые, правда, пытались отбиваться, схватив топоры и копья. Грохнул выстрел варварского оружия. Но на стороне нападающих был численный перевес, фактор неожиданности и непоколебимая решимость.

Свист ударом приклада разворотил лицо подвернувшегося было змеепоклонника и понесся дальше, подхваченный волной боевого азарта. Охотник раздавал удары во все стороны, стремясь вперед, туда, где приходили в себя основные силы противника.

На бегу опустошив магазин, сразив при этом двух дикарей, наконец поднявших оружие, Свист врезался в подвернувшегося на пути врага, сбив того с ног. Противники покатились по песку.

Несмотря на щуплость фигуры, дикарь оказался намного крепче Свиста, но тот не успел заметить этого и испугаться, попросту ухватив варвара за глотку. Дикарь пытался оторвать от себя остервеневшего охотника, но Свист сжимал пальцы столь яростно, что не оставил противнику никаких шансов. В эти мгновения для Свиста не существовало ничего, кроме упругой, несговорчивой плоти врага в его руках и громкого предсмертного хрипа.

Оторвавшись от уже мертвого тела, Свист огляделся.

Бой был окончен.

Дикари лежали либо мертвые, либо связанные, с тугими кляпами во рту. Охотники устало, но радостно обсуждали едва успевшее отгреметь побоище. Некоторые из них получили незначительные ранения, но живы были все.

Из лесу вышел ухмыляющийся Орех.

— Молодцы, воины! – похвалил он.

— Во имя Света! – закричал Шип, он еще не успел отойти от горячки битвы.

— Во имя Света! – его поддержали нестройным хором.

Наконец показался Пластун, небрежно забросивший винтовку за спину.

— Пересчитайте пленных, — приказал Орех, заглядывая в глаза мертвого шамана.

— Девять гадких рыл, — ответил Скальник.

— А мерцала есть?

Скальник ухмыльнулся.

— Почти два десятка!

Охотники, слышавшие эти слова, ахнули, не скрывая восхищения.

Скальник протянул своему командиру кожаную сумку. Даже при свете дня, когда Орех потянул тесемки, стягивающие края сумы, Свист приметил характерное мерцание.

— Всего‑то пару часов ползком, и вот какой богатый улов! — Скальник взмахнул тесаком. – Это тебе не в темных подвалах пыль глотать.

Орех удовлетворенно кивнул, соглашаясь.

— Ну как, Пластун, не зря мы сюда наведались? – Орех гордо выпятил челюсть и посмотрел на низкорослого охотника сверху вниз.

— Хорошо справились, — невозмутимо похвалил Пластун. – Орех, нам бы поспешить, а то не успеем подняться.

— А мы и так не успеем, — Орех равнодушно посмотрел на небо.

— Ты хочешь здесь заночевать!?

— Чем это место хуже любой из наших нор?

Пластун пожал плечами.

— И потом, — добавил Орех, — может быть, еще кто‑нибудь из дикарей выйдет к этой стоянке.

Вопреки обыкновению, Орех дождался от Пластуна согласного кивка, и только потом принялся отдавать приказы.

— Вы трое, — он указал острием ножа, который зачем‑то вертел в руках, — заберите тех пленных, что мы оставили в лесу.

Охотники бросились выполнять.

— Остальных вон в ту хижину.

— Что с падалью делать? – осведомился Скальник.

— Отволоките вон к тому оврагу, — вставил Свист, — к утру и следа не останется.

— Так и сделайте, — согласился Орех.

Много позже, когда всех пленных согнали в одну из хибар, а мертвые тела полетели в овраг, Орех приказал всем охотникам спрятаться во второй хижине, но быть начеку. На виду, у костра, остались сидеть только он и Пластун, набросившие на плечи дикарские шкуры. Оружие держали под рукой, прикрыв от посторонних глаз какой‑то ветошью.

Свист, не выпуская винтовки из рук, приник к щели между жердями, из которых были сработанны стены хижины. Он видел, как шевелятся губы Ореха – тот о чем‑то разговаривал с Пластуном, но слов он никак расслышать не мог.

Пластун накинул на голову капюшон и закрыл глаза. Казалось, он заснул.

Вскоре удлинившиеся тени пролегли на песке убежища, а потом и вовсе начало темнеть. Охотники занервничали, вслух проклиная ту минуту, когда решились тут ночевать, но Свист, хорошо их понимая, успокоил соратников как мог – объяснив, что убежище ничем не хуже нор и так же безопасно. Он рассказал о тех ночах, которые провел в погоне за дикарями. Слушали его с благодарной внимательностью.

— Как видите, жив и здоров, — подвел он итог.

Когда на небе зажглись первые звезды, Орех поднялся, разминая ноги.

— Можете выйти, сегодня больше никто не придет, — он махнул рукой спрятавшимся охотникам.

Ели то, что по настоянию Ореха прихватили с собой из Дома, только Пластун да Орех не побрезговали мясом, приготовленным дикарями. Пленные остались голодными, им только воды дали напиться.

— Спать, — Орех поднялся на ноги, – первым подежурю я.