Храм

За углом, у низкого дверного проема подпирал плечом стену Крепыш. Скрытая в тени, у его бедра нашлась увесистая дубинка.

— Привет, Свист, — радушно улыбнулся широкоплечий парень. – Воевода ждет тебя.

Он посторонился, давая Свисту пройти.

В небольшой комнате с окном, закрытым глухим деревянным щитом, царил полумрак, только несмелый огонек дрожал под плафоном керосиновой лампы.

— У тебя винтовка? – вместо приветствия громко удивился Орех.

— Ну да, — опешил Свист.

Орех покинул свое место и поднялся на ноги.

— Сколько у тебя патронов?

— Почти три магазина, Домовой отсыпал.

— Давай все сюда, — воевода сунул ему под нос шапку.

Свист, не совсем понимая, что происходит, грохнул прикладом об пол и протянул воеводе три магазина.

— Так что произошло?

— Нам нельзя больше оружие носить в Доме – вот, что произошло, — проворчал Орех. – Не понимаю, почему у вас его не отобрали на входе.

Свист пожал плечами, а Орех завернул оружие и боеприпасы в какую‑то тряпку и спрятал подальше.

— Ты выглядишь не очень‑то счастливым. Недостаточно чествовали победителя? – произнеся эти слова, охотник усомнился, не слишком ли много желчи в них прозвучало.

Орех укоризненно глянул на младшего товарища, но решил пропустить шпильку мимо ушей.

— Ведун как‑то все так интересно повернул, что я уже затрудняюсь сказать, чья это была победа, и кого над кем.

— Ну, а насчет оружия‑то что?

— Да вот, теперь даже охотникам, пока они в Рассветном Храме, нельзя иметь при себе никакого оружия. Это якобы оскверняет узы братства и взаимной любви.

— Что вот так прямо все оружие по своим чуланам хранят?

— Не все! Паладинам можно таскать любой арсенал.

— Как так?

— А они уже настолько просветлены, что им он им вроде как не помеха. Да и винтовки наши не в чуланах, а в специальном месте, у Складаря под неусыпным присмотром.

— Тревожный звоночек!

— Да, мне нужно поговорить с Ведуном. Когда вернулся – просто не успел, а потом ливер прихватило, — он провел рукой по животу. – Гроза мне дает какие‑то пилюли, но что‑то не очень‑то помогает.

Свист склонил голову, присматриваясь к воеводе. Вокруг талии усача обвилось мерзкое создание, похожее на ползучее растение, покрытое острыми шипами, глубоко вонзившимися под кожу. Лианоподобное тело медленно сдавливало свою жертву, роняя на пол зловонные капли едкого ихора.

— А ты не пей то, что она тебе дает.

Орех криво усмехнулся.

— Почему?

— Вот просто попробуй, хуже тебе не станет. Обещаю.

Свист внутренне приготовился к длительному и отчаянному спору, но Орех неожиданно согласился.

— Свет с тобой! – он устало опустился на табурет. – Послушаюсь своего десятника. Если не тебя, так кого же мне еще слушать?

Помолчали

— Ты думаешь, существует реальная опасность? Поэтому и Крепыш в коридоре с дубиной караулит?

— Не думаю – предполагаю. Точнее, не исключаю.

— Зачем ему это? – спросил охотник, имея в виду главу светопоклонников.

Воевода передернул плечами – жест говорил скорее о том, что Орех, подозревая ответ, просто не хочет его называть.

— Думаю, нам пора идти. Ведун не объявлял окончательной победы, пока не вернутся последние из нашего войска. Вы, тобишь. Наверняка, за сегодняшним ужином, или как там у них это теперь зовется, мы отпразднуем нашу победу.

Орех снял со стены лампу и поднял ее над головой, освещая дальние закутки комнаты.

— Поищи‑ка мой наплечник, он должен валяться где‑то там, в углу.

Вскоре Орех, сопровождаемый Свистом, покинул свое обиталище. Полированный металл наплечника ловил мягкий свет лампы, а у бедра степенно покачивался рог.

— Вы двое можете идти – переоденьтесь, отдохните, и как следует приготовьтесь к предстоящему ужину.

— Что значит «приготовиться»? – спросил Свист.

— Сами решайте.

Орех зашагал в сторону лестницы, печатая шаг как на параде.

— Очухался вроде, — тихо сказал Крепыш, пряча свою палицу под куртку.

— Чего он сделал?

— В себя приходить стал, говорю. Вчера вообще плохой был: рожа зеленая, под глазами круги черные. Я не на шутку перетрухнул, как бы наш вождь того, не околел.

— Ореху для смерти одной брюшной хвори будет мало, — попытался отшутиться Свист.

— Ты посоветовал ему не пить лекарства, которые Тетка Гроза дает, — Крепыш не спрашивал. – Прости, я ненароком услыхал, тут звук по–особому гуляет. Я то же самое говорил Ореху, еще только когда его первый раз скрутило, но меня он почему‑то не послушал, а вот к твоим словам отнесся серьезней.

— Ты думаешь?..

Свист не закончил фразы, будто боялся, что их могут подслушать.

— Будь я на месте кое–кого, я бы именно так и поступил, — парень почти беспечно пожал плечами.

Непривычно было слышать подобные рассуждения от простоватого Крепыша, которого все считали веселым увальнем, и относились к нему с доброжелательной снисходительностью.

— Орех, кажется, не считает, что существует реальная опасность.

— Орех может и ошибаться. Он сам учил меня, что ко всему нужно подходить критически и ничему за просто так не верить.

— Ты прав, Крепыш. Прав. Но я пойду, хочется освежиться и немного перевести дух с дороги.

— А на обряде ты уже был?

— Нет еще. Но думаю, что все же зайду, незачем давать лишние поводы для пересудов.