Хозяин Зимы (СИ)

Радостные вести и вкусная пища заглушили переживания, потому, когда поздним вечером, Севара осталась одна в спальне, то не сразу заметила оставленные тетради с чердака. Бороться с любопытством было бессмысленно. Забравшись под одеяло, тёплое от подложенной заблаговременно грелки, она взяла в руки первую тетрадь, нетерпеливо раскрывая ту и начиная чтение.

Уже знакомое начало было пропущено, наискось Севара обследовала страницу. Вся она объясняла важность сказаний о Хозяине Зимы, но на поле обнаружилась короткая побледневшая приписка:

…я верю это поможет в её поисках…

Затем начинался основной текст. Он был написан уверенным почерком, но кое-где виднелись зачёркнутые предложения и кляксы.

…Хозяин Зимы есмь ничто иное, как дух. Доподлинно неизвестно, отколь именно он явился, но что достоверно — он имел некую связь с тем, кого величают Мороком. (Оного некоторые считают тем самым Первым, чьё учение распространено на Техайге. Хоть имя Морок распространено более всего в Кнешествах, причём, как бранное слово и с Первым никак не сопоставляется)…

Севара задержалась на первом же абзаце, вытаскивая из памяти все свои познания.

На Техайге, другом материке, отделённом от Осидеста с одной стороны океаном Проливов, а с другой Штормовым, действительно была распространена религия Первого. Его почитали там как единственного бога, могущественного и справедливого. Однако верование то так и не распространилось в империи.

Империя Осидест с востока — закрытая часть, не пускавшая чужаков, со всех сторон окружённая горами, которые защищали от возможных нападений. Севернее горы кончались, за ними лежало великое каанство Бирлик, которое теперь входило в империю. Религия там не отличалась особенно ничем — те же боги и богини. Разве что величали их иначе и обычаи были другими. Так или иначе, а Первый на востоке так и не получил новых почитателей.

С западной стороны Осидеста существовали уже сотни зим Кнешества, которые объединились из-за борьбы против духов из Великого Леса. Никаких богов местные не почитали, зато поклонялись собственным предкам, которые будто бы могли переродится духами-защитниками рода. Именно в их традициях существовали и разнообразные Великие духи. Одним из таких и был Морок.

По преданиям Кнешеств, когда-то он едва не уничтожил ту часть материка вместе с людьми, но был остановлен духами предков и заперт в недрах земли. Имя его считалось когда-то недопустимым к произношению, но позже, чтобы не увеличивать свой ужас пред грозным врагом, имя его стало ругательным и скорее неприличным, чем жутким.

Тем не менее, как это связано? Религия Первого в Кнешествах была более распространённой, может, там кто-то считает, что Морок и Первый — одно лицо? Пусть так, но как это связано с Хозяином Зимы? По всему выходило, что всё тут — разные религии. И если предположить, что сказочный персонаж в действительности лишь дух… Откуда у духа тело? Или он вселяется и меняет его, живя вечно?

Ничего не понятно. Покачав головой своим размышлениям, Севара вернулась к тексту.

…К той поре, как Хозяин Зимы пришёл на Осидест, боги ужо возвели свои замки. И, решив, что столь могущественный дух способен навредить, они заперли его в Ледяном замке на вершинах Морозных хребтов, что примыкают к Полозьим горам. Под защитой холодных стен находился дух очень долго. Замок спасал, несомненно, людей и богов от вмешательства духа, посему Хозяин Зимы никак не мог вырваться оттуда…

Вспомнилась сказка Олени. В ней фигурировала опасная Зима, которую победил Хозяин, но… Если он действительно дух, то вполне мог вселиться в девушку, а затем и в юношу. Тогда его действительно могли запереть…

— Я что правда размышляю, как сказка может быть реальностью? Севара, — обратилась она к себе строго, — тебе пора спать, а не мифами голову забивать! Если бы он существовал, то маги о нём знали бы!

Решив так, она отбросила тетрадь, задула свечу и укуталась в одеяло. День всё же вымотал, и глаза как-то сами по себе закрылись. А во сне явился и Ледяной замок, и чужак, заглядывающий в подёрнутые морозом окна, и родное лицо…

Лицо застывшее, неестественно бледное и гладкое, словно маска. Чёрные волосы будто каменные, сделаны из обсидиана и сплетены в сложные косы. А вокруг цветы, цветы… Их лёгкие лепестки поднимаются от ветра, кружат бабочками. И насыщенный аромат ударяет в нос.

Севаре семь зим, и она понимает — больше у неё нет мамы. Нет. Не будет её тихого пения и смеха, ласковых рук и объятий. Слёзы стекают ручьями по щекам. Плачет и папа. Глаза у него покрасневшие, он прячет лицо на бабушкином плече, а та нежно гладит сына по голове и что-то шепчет, а у самой тоже слёзы стоят пеленой. Она замечает взгляд внучки и мягко улыбается, стараясь приободрить.