Хозяин горы (СИ)

Танец света сыграл ему на руку, холодное рассветное солнце мягко стучалось в зал, и монеты за спиной зверя переливались, поблескивали, точно звезды. Крылья дракона медленно уменьшались, его руки, ноги и тело обретали другой вид, пасть Смауга оставалась плотно сцепленной. Такой странной, но завораживающей метаморфозы хоббитянке еще не приходилось видеть. Ее троюродный дядя Сэмюель страстно любил самых разных насекомых, называл себя энтомологом и показывал маленькой Бонни засушенные экземпляры и рисунки с ними. На одном из исчерканных карандашом листков девушка увидела гусеницу, превращавшуюся в бабочку на глазах смотрящего. Сейчас перед ней словно происходил обратный процесс: крылья дракона становились все меньше, тело и само теряло форму и вес, Смауг менялся.

Наконец, нечто, именно «нечто», уже не дракон, опустилось перед нею. «Он… Неужели он…» – не понимая, думала хоббитянка, смотря за тем, как Смауг твердо стоит на ногах. Перед ней больше не было дракона, закрывавшего своими могучими крыльями небеса, в огромном каменном зале оставались только Бонни, горы драконьего золота и человек. Но человек ли? Смауг обернулся чем-то средним между человеческим мужчиной и ящером. Крылья, пусть и маленькие, все же остались при нем, на красивом лице с высокими скулами кое-где поблескивали острые чешуйки, за спиной извивался длинный бордовый хвост. Бледный человек улыбнулся, и что-то в его взгляде заставило девушку дернуться с места, пуститься в бег.

Таких желтых глаз она не видела никогда… О таком Бонни не могла и подумать. Если дракон казался ей, маленькой и слабой, огромным опасным зверем, то дракон, способный менять облик – жестокосердным чародеем, что одним только словом может превратить ее в пепел. А вдруг, он и не дракон вовсе, а оборотень, что одним только укусом заставит Бонни жить с тем же недугом до конца своих полных печали и одиночества дней? Нет, на это она не подписывалась, такого уговора с Торином и его компанией не было, Гэндальф не предупредил. Дракон должен был быть драконом, должен был оставаться им всегда, а не оборачиваться нагим молодым мужчиной.

Первой и единственной мыслью, занявшей хоббитянку в тот момент, был настойчивый совет разума: «беги!», потому Бонни и пустилась прочь, как можно быстрее и дальше. Жаль только, что золото не долго шуршало под ее аккуратными маленькими ногами. Пусть и приняв другой облик, менее устрашающий, не такой сказочный, а дракон оставался лучшим охотником этих земель. Смаугу хватило двух прыжков, чтобы преградить хоббитянке путь.

Смауг не стоял на месте, смотря за тем, как его добыча юркает в безопасную норку. Всего мгновение, и зверь возник перед нею. Не успев заметить его, Бонни не смогла и остановиться. Золото под ногами оказалось слишком подвижным, стоило ей замереть, как островок холодных монет поплыл вперед, по направлению ее бега. Хоббитянка врезалась в живот Смауга, уперлась в него лицом и почувствовала, как холодна его липкая кожа. Как у земноводного: у лягушки или аксолотля из пруда за ее опустевшим теперь домом. Интересно, такая же кожа у змей?

– Думала, что успеешь удрать? – спросил он мягким шепотом, голос дракона стал чуть выше, не таким раскатистым и громким. – А зачем? Мне помнится, что в этом обличие я не так страшен.

– Я не… Я не слышала о таком, я ничего не знала, – залепетала она, пытаясь отодвинуться на почтительное расстояние.

– В эту тайну посвящены очень и очень немногие, – ответил дракон, когтистыми ладонями прижимая ее к себе. – И очень немногие выживают после того, как узнают о том, что умеют некоторые из нас. Полиморфизм присущ и другим видам… Но, похоже, не твоему.

– А как выжить? – наивно спросила хоббитянка, ослабив сопротивление, игнорируя дальнейшее его объяснение.

Вместо ответа Смауг улыбнулся, не сразу позволяя хоббитянке отшагнуть назад. Пусть получит несколько метров расстояния, в конце концов, скоро такая роскошь будет ей недоступна. В молодости это было его любимой частью охоты – игра с жертвой, выматывание, внушение ложных надежд. Незваная гостья больше не опускала взгляда, ведь если глаза ее начнут скользить вниз, наткнутся на нечто неприличное: Смауг предстал пред ней нагим.

– Отблагодарить меня достойно, – произнес дракон, все также улыбаясь.

– У меня больше нет золота, – испуганно ответила хоббитянка, стараясь снова сжать в кармане спасительное кольцо.

– Посмотри вокруг, – развел руками Смуаг, словно впервые показывая гостье свои богатства. – Золота у меня много. Больше, чем ты когда-либо видела и увидишь, хоббит. А вот кое-чего другого я был лишен уже очень давно.

– Что это? – спросила Бонни, вновь чувствуя дурноту. – Чего может быть лишен столь великий, столь прекрасный Смауг?