Хозяин-барин

На самом деле, снизу горящий дым смотрелся просто великолепно. Из розового превратился в перламутровый, с серебристыми переливами. Он был таким ярким, что слепил глаза. Каждая волна преломляла исходящий из него свет, и тогда тени от предметов резко меняли свое положение.

Продолжалось это несколько секунд, затем огонь погас, и все вокруг сделалось тусклым, будничным, серым.

- Тебя не дождесси, - сказал Завехрищев, вставая с лежака. - А теперь, коли встали, давай сперва выпьем, а потом покурим.

- Как бы все на свете не пропить да не прокурить, - озабоченно отозвался Вадим, опасаясь, что служебное рвение может подвигнуть автоматчиков на такую пакость, ну просто такую пакость, что до Знания дело не дойдет. - Давай-ка, пожалуй, начнем.

- Ты постой, постой. - Завехрищев от неожиданности перелил через край, схлебнул и со стаканом на весу осторожно присел на топчан. - Вот так-то оно вернее. Ты куда гонишь-то? Ты вот мне, темному, объясни, куда гонишь?

* * *

Епихин сапогами зарыл Верблюда, после чего помог Хмурому, который вдруг сделался очень послушным, подняться с колен и повел к вертолету.

- Все нормально, - приговаривал он. - Все нормально. Хмурый молчал, в глазах его стояли слезы.

- Что тут у вас произошло-то? - бормотал Епихин, бережно придерживая Хмурого за талию. - Хоть бы кто объяснил. И что тут у вас вообще происходит?

- Петров, - сказал вдруг Хмурый бесцветным голосом. - Он все знает. Обязательно найдите Петрова, иначе катастрофа.

- Какая катастрофа? - спросил Епихин, спросил нежно, чтобы не испугать Хмурого.

- Есть какая-то неизвестная нам сила, - ответил Хмурый. - Непонятного характера и назначения. Эта сила уничтожила отряд спецразведки. Спаслись только Петров и Завехрищев. Эта сила уничтожила мою группу, шутя расправилась с капитаном Эскнисом, а вы знаете капитана Эскниса.

Епихин кивнул и помрачнел.

- Остались я, Петров и Завехрищев, - монотонно продолжал Хмурый. Завехрищев, думаю, остался до кучи, для отвода глаз. Все дело в Петрове. Не упустите его. Если ничего не получится - убейте.

Он сжал виски ладонями и застонал. Епихину почудилось даже, что из головы Хмурого доносится какое-то жужжание.

Так же неожиданно Хмурый успокоился, опустил руки, мышцы его расслабились - Епихин, придерживавший его за талию, это сразу почувствовал.

- Вот и славно, - сказал он, решив, что подполковник пришел в себя. Разберемся. Возьмем обоих.

Он посмотрел на Хмурого и ужаснулся, потому что глаза у того были абсолютно пустые.

Хмурый безвольно, с идиотской улыбкой, позволил отвести себя в вертолет, уложить на носилки и привязать к ним ремнями.

- Прости, друг, - сказал Епихин глядящему в потолок Хмурому. - Это чтоб сам себя не покалечил.

После чего вышел наружу и вразвалку затрусил к своим ребятам.

* * *

- Надо поесть, - сказал Вадим.

После двух стаканов крепчайшего самогона все плыло перед глазами и пол ходил ходуном. Да, да, именно двух стаканов. Четыре раза по полстакана. Или пять. Тогда два с половиной. Или все-таки два? На проводах накануне призыва он выпил бутылку водки. Первый раз в жизни! Но чтобы больше! Такого не было никогда. Случилось это четыре месяца назад (Господи, всего четыре месяца! Четыре месяца, четыре полстакана), и тогда, помнится... хотя чего там - ни черта не помнится. Вырубился, салага, как последняя поганка. А теперь, глядишь, два с половиной стакана - и ничего. Или все-таки два?

- Витек, - позвал Вадим, - где у нас открывашка? Кильки хочу. В томате.

- А там, рядом с огурцом, - заплетающимся языком ответил Завехрищев, который вылакал то ли три, то ли четыре стакана и теперь, развалившись, лежал на топчане, вытеснив Вадима на стул. Он курил, то и дело засыпая, и тогда папироса начинала опасно выскальзывать из его толстых темных пальцев, норовя упасть на ватный матрац. Он вздрагивал, просыпался, докуривал до конца, зажигал новую папиросу и вновь засыпал. Собеседник он был никакой. О чем такому рассказывать?

Вадим и сам был бы не прочь поспать, но дрыхнуть в создавшейся ситуации - совершеннейший идиотизм. Сейчас розовая крыша есть, а спустя час ее не будет. И что тогда?

Поэтому Вадим по синусоиде приблизился к полкам и начал искать огурец. Он твердо помнил - огурец был, но сейчас его почему-то нет.

- Витек, ты случаем не сожрал огурчик? Хр-хр.

- Свинья ты, Витек, - обозлился Вадим, роясь в пакетах, мешочках, пачках и банках.

Что-то свалилось на пол. Вадим посмотрел и увидел открывашку.

- Вместо Знания будем сейчас впитывать кильку, - произнес Вадим, опускаясь на четвереньки, чтобы не упасть. - Потому что по пьянке можно такого наворотить. А потом будем впитывать Знание.

Ссадив пальцы и облившись соусом, он открыл-таки консервы и заорал: