Хозяин барин

Но всё-таки я решился. Прошёл полпути до Ярославля, и впервые после того, как стал помещиком, использовал браслет. Да, теплынь! Вместо примерно 10 градусов здесь около 25! Бабье лето прекрасное, очень тепло. В 19-м веке так и летом редко бывает, а тут ещё и безветрие. Да, отвык я уже от такого, одет явно чрезмерно.

Мне везёт: в первой же встреченной деревушке есть жительница. Лилия Михайловна, учительница биологии в школе, а теперь на пенсии. Летом здесь ещё и семья с двумя детьми жила, но к сентябрю они уехали. Лилия Михайловна живёт в Ярославле, в трёхкомнатной хрущёвке с дочерью, зятем и двумя внуками. Но старается проводить в деревне около полугода, чтобы меньше стеснять родственников.

Дама охотно разрешает мне зарядить смартфон, угощает чаем с конфетами. Ещё бы она не была такой общительной… Увы, она не только рассказывает о себе, но и меня распрашивает. Приходится мне на ходу придумывать легенду. Мол, там, в лесу, в глуши, обосновались два монаха, скит построили. Я же при них послушником. Сами они в мир не выходят, тем более не общаются с женщинами, а посылают меня. Вот теперь отец Силуан хочет ружьё и патроны, будет охотиться.

Имя я назвал того охотника, который двух медведей копьём завалил. Вот зовут его Силой, и он действительно силач. Нужна ли сила против медведя, ведь зверь всё равно сильнее? А вот нужна. Чтобы хорошо ударить копьём, нужны крепкие руки, нужно твёрдо стоять на земле, ну и спина, пресс – всё работает. Ещё у медведя есть такое неприятное свойство – он редко быстро умирает, даже если его проткнуть насквозь. Приходится его держать на дистанции тем же копьём – шкура упирается в перекладину, которая и отличает рогатину от простого копья. А потом ещё и добивать – а чем? Да простым ножом. Правда, довольно большим. Ножом резать медведя, который одним ударом может полбашки снести. Неудивительно, что в эту эпоху русские солдаты считаются специалистами по ближнему штыковому бою. После драки с медведем человек смотрится хилым.

Лилия Михайловна позволяет мне выйти в интернет с её ноутбука. Оказывается, ружей на рынке немало, есть и такие, которые мне по карману. Но нужен охотничий билет, или разрешение. А у меня нет паспорта, я никто, меня не существует. Получить посылку я тоже не смогу без документов.

Начинаю искать на авито. Есть неплохой вариант, но мужик живёт в Удмуртии. Если только попросить Лилию Михайловну, и она получит посылку… Тем временем хозяйка около получаса говорила по телефону со своей знакомой, и как раз о ружье. Муж этой знакомой, Розы Марковны, умер, и осталось ружьё, патроны, ещё что-то. Но мне его охотничья одежда не подойдёт, ростом не вышел. А вот ружьё Роза Марковна готова продать за 75 000. Аналогичное в магазине стоит 73 800.

Звоню Розе уже со своего телефона:

– Как же так, Роза Марковна?

– Там патронов более двух сотен, всё вместе будет под 80 тысяч.

– Но ведь ружьё изнашивается, и ствол, и затвор. Определить степень износа трудно, проще просто новое купить. Но отец Силуан в магазин не пойдёт, а у меня нет разрешения…

Но Роза Марковна оказывается крепким орешком, и мне удаётся выторговать только пять тысяч.

До Ярославля, а Роза Марковна живёт на его окраине в частном доме, я не дойду раньше семи вечера. И куда мне ночью? Но обе дамы с цветочными именами считают, что я могу у Розы заночевать. Ей уже за шестьдесят, так что мне, почти монаху, соблазна не будет.

Я собирался просто зарядить смартфон и поискать в интернете варианты, а события стали развиваться быстро. Ладно, нет смысла тянуть, И в половине седьмого вечера, ещё засветло, я уже в доме Розы Марковны, большом, но за последние годы явно запущенном. Хозяйка не так приветлива, как Лилия Михайловна, смотрит насторожённо. Но ружьё показывает, как и патроны. По виду ружьё почти новое, и выглядит шикарно. Убедившись, что патроны как раз подходят, я перевожу согласованную сумму. Неплохо бы меня ужином покормить, да показать мне, где буду спать, но Роза, кажется, чего-то ждёт. И точно – стук в дверь. Участкового позвала?

Нет, заходит бородатый поп в рясе, лет под полтинник, но плечистый и выше меня теперешнего на голову. Поп улыбается, протягивает мне руку:

– Отец Михаил, священник храма Новомучеников, это здесь неподалёку. Мне Роза Марковна о вас какие-то невероятные вещи рассказала. Скит, монахи, чуть ли не святые. Хотелось бы понять, кто это благословил. Или они не православные? Тогда кто?

– Отец Михаил, вам я готов исповедоваться, тогда всё и расскажу. Но вы понимаете, что дело это тайное. Что касается скита – так ведь я связан клятвой, и как ни интересно всё это Розе Марковне, ей рассказать не могу.

– Гм… Ну хорошо… У меня дома матушка и дети, там покоя не будет. А пойдёмте в храм, идти, правда, не совсем близко, но, я так понимаю, дело того стоит?

Часть пути оказалась без освещения, а уже стемнело, сентябрь. Но поп хорошо знает дорогу, а я шёл за ним. Пришлось ему отпирать и калитку, и дверь в храм, ещё и внутри одну дверь, чтобы достать крест и Евангелие. Зато у меня настоящая исповедь.