Хорт – сын викинга

Но вряд ли кто из юношей осмелился бы на такой поступок, тем более что ритуал происходил в лесах, которые не принадлежали племени русов, а выход на чужую территорию во время посвящения приравнивался к смерти.

Морав завздыхал, заворочался; скосив глаза, юноша не без удивления отметил, что широкая лавка, укрытая барсучьими шкурами, на которой обычно почивал Рогволд, пуста. Куда это волхв подался так рано? Обычно он поднимался с восходом солнца, потому что до самой полуночи варил на костре у входа в свое жилище разные снадобья. Жители городища в это время уже спали, и любопытные вездесущие мальчишки не мешали старику творить молитвы и заклинания над котлом, откуда нередко несло отвратительным зловонием.

Юный ученик волхва уже знал, как готовить многие лекарственные снадобья, поэтому не удивлялся скверным запахам и невероятным по сложности составам колдовских зелий. Чего стоит одно «зелье невидимости», которое Рогволд считал высочайшей тайной магов. В его состав входила змеиная голова, кожа лягушки, несколько видов мхов, грибы, различные травы и коренья, кусок муравейника с муравьями и даже трухлявый пень. Варево получалось густым, как мед, и, несмотря на то что во время приготовления вонь от него заставляла морщиться даже привычного ко всему волхва, готовым оно пахло очень приятно – точно как лес после летнего дождя.

Конечно, человек не становился невидимым, смазав открытые участки тела этим зельем, но зато на охоте он мог подобраться к любой дичи очень близко. Животные просто не чуяли враждебного запаха человека, от которого они обычно сломя голову убегали в глухую чащу. Правда, перед тем, как отправиться на промысел, охотник, натирая тело золой и глиной, тщательно мылся, надевал чистую одежду и возносил молитву богине охоты Диве, жене Огненного Волхва, а после охоты обязательно приносил ей требу – мясо и меховую шкуру. Но зелье Рогволда имело гораздо бо́льшую способность вводить лесных обитателей в заблуждение.

Морав потянулся и с удовольствием принюхался. В жилище волхва пахло травами и живицей. Прежде у Рогволда была небольшая землянка, но два года назад он затеял большое строительство. Его ученик как-то незаметно вырос, превратившись в высокого широкоплечего юношу, и для них двоих помещение стало тесноватым, тем более что в нем скопилось изрядное количество разного хлама. У самого волхва рука не поднималась выбросить старье и горшки-черепки, а Мораву он не позволял, опасаясь, что тот отправит на мусорную свалку что-нибудь ценное. Зато когда построили новый дом, Рогволд недрогнувшей рукой лично отнес скопившееся за долгие годы барахло подальше от городища и сжег.

Собственно говоря, домом жилище волхва можно было назвать с определенной натяжкой. Многие старейшины (не говоря уже о вожде племени Яроладе) обзавелись рублеными домами, украшенными затейливой резьбой. Но Рогволд предпочитал жить по старинке и наказал соорудить просторную землянку. Строили ее всем сообществом, но больше всех старался Морав.

Сначала вырыли большую квадратную яму глубиной примерно в три локтя[18]. Потом вдоль ее стенок соорудили сруб из толстых плах, укрепленных врытыми в землю столбами. Сруб возвышался над землей на три с половиной локтя. С южной стороны в срубе устроили невысокую дверь (больше похожую на лаз) с лесенкой, ведущей в жилище. Морав набил немало шишек, пока приноровился заходить в жилище, согнувшись в глубоком поклоне.

Затем принялись за крышу. Ее сделали двухскатной, плотно накрыли досками, сверху положили толстый слой сена, затем придавили его связками хвороста, укрыли их слоем глиняных вальков, предварительно вымешав глину вместе с сенной трухой, и присыпали землей. Стены, возвышавшиеся над землей, тоже засыпали вынутой из ямы глиной, так что снаружи дерево не было видно. Земляная засыпка помогала удержать в жилище тепло, задерживала воду, предохраняла от пожаров.

Пол в землянке сделал Морав. Он был особенный – из красной глины, которую добывали далеко от городища. Но что не сделаешь, когда появляется страстное желание. А юному ученику волхва очень хотелось угодить старику. Ярко-красная глина, казалось, светилась, добавляя уюта в новом жилище. Морав долго ее трамбовал, утаптывал, а под конец работы тщательно выгладил костяным скребком, которым обычно счищали мездру со звериных шкур. Пол получился ровным и гладким, как первый лед на ручье.

Покончив со стройкой, принялись за другую важную работу – начали сооружать печь. Устроили ее в глубине, в дальнем от входа углу. Печь сложили из дикого камня на глине. Сверху печи установили большую глиняную жаровню; на ней жарили мясо и варили похлебку.

В прежнем жилище волхва в печи было только одно отверстие – топка, куда закладывались дрова и откуда выходил дым, согревая жилище. Зимой, чтобы хорошо протопить землянку на ночь и не угореть, приходилось на некоторое время покидать ее – пока дрова не прогорят и дым не улетучится в волоковое оконце. Но особенно много неудобств доставляла сажа, сначала оседавшая на стенах и потолке, а затем падавшая оттуда большими хлопьями.