Хорт – сын викинга

Недоумевающие дружинники быстро заняли полагающиеся им места и начали натягивать спущенные тетивы (так делали, чтобы лук не терял упругости), а сам Морав остался на суше. Он заметил, что над ближним леском поднялась стая воронья и закружила над берегом. Знать, любители поживиться чужим уже поблизости…

Дружинников вел Одар, бывший «волк» из дружины Морава. Он переметнулся на сторону Гардара сразу, еще тогда, когда сын Яролада был всего лишь хэрсиром. Отец Одара принадлежал к ближнему кругу усопшего вождя, был его близким родичем, поэтому сын не мог поступить по-иному. К тому же Одар обладал изменчивой натурой и недолюбливал Морава с детства – уж неизвестно, по какой причине.

Завидев драккар, полный воинов, и Морава, который с вызывающим видом стоял на причале, он изменился в лице, поняв, что задумка Гардара может и не сработать. Но, понадеявшись на беспрекословную волю вождя (правда, он мог все решать только в военное время; когда царил мир, за порядком следили волхвы, за которыми было главное слово), Одар мрачно молвил:

– Наш вождь решил, что корабль должен принадлежать его личной дружине.

– С какой стати Гардар распоряжается моей собственностью? – тихим, вкрадчивым голосом полюбопытствовал Морав-Хорт.

– Он вождь и имеет право!..

– Не кричи! – перебил его Морав. – Здесь нет глухих. Во-первых, я стирэсман. И получил этот титул от самого Яролада. Во-вторых, драккар завоеван мною в бою, а не построен на средства общины. Он мой законный трофей.

– Тогда мы отберем его силой!

– Да? – Морав внезапно исчез; его заменил Хорт – грозный в своем удивительном спокойствие, которое в любой момент могло закончится чем-то страшным. – Попробуй…

Краем глаза он заметил, что Сокол отдал команду стрелкам, и те со зловещим видом взяли луки на изготовку. Жестом Хорт приказал ему не торопиться и вперил свой страшный взор в Одара. Тот побелел как полотно и невольно отступил на шаг. Дружинники, которых он привел собой, зароптали. Они видели, чего стоит Морав-Хорт в бою, и им вовсе не хотелось уйти раньше времени к предкам. Тем более что большинство из них знало – даже лизоблюды, которые постоянно подъедались у Гардара, – что Морав прав. И дружинники были уверены, что он будет драться. А связаться с волкодлаком, тем более хоробрым, и врагу не пожелаешь.

– Ты за это заплатишь… – прошипел Одар, как потревоженная гадюка.

Он уловил настроение своих людей и сообразил, что они не вступятся за него. А супротив Морава ему в одиночку не сдюжить. Собственно говоря, он понял посыл волкодлака – сразиться один на один, чтобы решить судьбу драккара. Но хитрость в Одаре, который при всем том был сильным и отважным воином, превозмогла ярость, пожирающую его изнутри. Он благоразумно решил отступить, хотя и считал, что серебряный оберег, который висел у него на груди, привязанный к кожаному гайтану священным наузом, сможет противостоять чарам оборотня. Но одно дело – предполагать, а другое – испробовать.

– Непременно, – ответил Хорт. – Но вот тебе мой добрый совет – никогда не становись у меня на пути. Хоть мы и товарищи по детским играм, но теперь это ровным счетом ничего не значит. Я и ты находимся по разные стороны Яви.

Одар, ворча, как побитый пес, сначала начал пятиться, а затем развернулся и, проклиная все на свете грязными словами, исчез вместе со своими присными в лесных зарослях. Дымша, который все это время стоял, открыв от изумления рот и помалкивая, с облегчением вздохнул и молвил:

– А не найдется ли у вас кувшинчика сурицы? Что-то я сильно душой истомился, глядя на ваши распри. Что стряслось?

– То, что и должно было стрястись, – сурово ответил Морав-Хорт. – Кое-кому не дает покоя наш (это слово он произнес с нажимом, чтобы его услышал весь скипрейд) драккар. Гардар хочет и рыбку поймать, и ног не замочить.

– Вон оно что… Ц-ц-ц… – зацокал языком Дымша. – А я-то думаю, с какой стати наш новый вождь зачастил в мое хозяйство? Яролада сюда и медовым хлебцом было не заманить, а этот… Вишь оно как.

– Говоришь, к вечеру щиты будут готовы? – спросил Морав, не желая углубляться в причины своих распрей с Гардаром.

– А то как же. Мое слово – кремень, – гордо задрав бороду, ответил Дымша.

– Добро. Сокол!

– Слушаюсь и повинуюсь, стирэсман! – церемонно ответил Сокол, подчеркивая этим значимость момента.

– Оставляю тебе мангеров, остальные – со мной. Отгоните драккар вон к тому островку, – показал Морав. – Станьте на якорь и ждите, пока мастер закончит работу. Потом заберете щиты и плывите к пристани у тверди. Драккар не покидать, никого на борт не пускать. Запомни, Сокол, – никого! Это мой приказ!

– Нам бы это… того… – Мангер, которого звали Рудволк, замялся.

– Соображай быстрее, мне недосуг! – поторопил его Морав.

– Неплохо бы перекусить… С утра ничего не евши.

– Дымша! – Морав обернулся к мастеру. – У тебя найдется чего-нибудь пожевать?

– Дак сколько угодно! А как насчет сурицы?

– Кому что… Будет тебе сурица. Погоди…