Хорт – сын викинга

– А вот и форинг «волчьей дружины» пожаловал! – Такими словами, доброжелательно улыбаясь и явно немного подтрунивая, встретил Морава мастер, которого все прозывали Дымшей.

Из-за того что ему часто приходилось выжигать колоды для лодий (а дело это было тонкое, несмотря на внешнюю простоту; чуть недоглядел – и вся работа насмарку), он был всегда прокопчен дымом, а потому черен лицом. Эту смуглость нельзя было отмыть никакими ухищрениями, поэтому все давно забыли, как зовут мастера-судостроителя, а он с охотой откликался на свое прозвище.

– Ну-ка, глянь, все ли я в точности сделал, как ты заказывал… – Дымша обогнул остов большого купеческого струга (эта работа может подождать; так наказал Рогволд), и Морав увидел лодью своей мечты – хищную, стремительную.

В памяти юноши навсегда запечатлелись драккары варягов, которые ему довелось увидеть мальцом, когда морские разбойники высаживались на мыс Клюв Ястреба: узкие, длинные и гибкие – воистину как змеи, которые украшали их носы. Лодьи русов уступали драккарам в быстроходности, а Мораву для набега на чудь нужна была скоростная посудина, чтобы уйти от погони. Что воины чуди бросятся в погоню за «волчьей дружиной», он совершенно не сомневался; русы поступили бы точно так же. Мало того, ему нужно было, чтобы Дымша построил судно быстро – время поджимало. Поэтому решили строить скедию.

Это была та же набойная лодья с парусом, только попроще в строительстве и полегче. Обычно доски-набойки соединялись металлическими гвоздями и скобами, но ковать железо – дело долгое, да и кузнецы в тверди нарасхват, поэтому Дымша сшивал их вицей – специально обработанными тонкими и очень прочными корнями деревьев. Но главной особенностью заказанной лодьи-скедии было днище. Помощники Дымши прилежно поработали, так обтесав ствол заготовки, что низ ее был не плоским, как обычно, а стал напоминать килевой брус драккара викингов, из-за чего лодья приобрела округлые формы. Это новшество, надеялся Морав, должно добавить скедии быстроходности. Собственно говоря, и Дымша был такого же мнения.

– Чудо-лодья! – восхищался мастер, любовно оглаживая гладкие бока скедии, которую еще нужно было покрыть горячим сосновым варом, в состав которого по совету Рогволда добавили воск, масло из сосновой живицы[33] и медвежий жир.

Волхв уверял, что благодаря этому вару скорость лодьи увеличится. Дымша согласился с мнением Рогволда, и Морав тем более ему поверил, так как мало понимал в строительстве суден. А там было на что посмотреть и что перенять на будущее. От нечего делать новоиспеченный форинг днями пропадал в гавани, наблюдая за работой мастеров.

Сначала заготовку – длинное дубовое бревно с глубокой выемкой – в течение недели вымачивали в проточной воде. После этого развели костер и долго держали колоду над огнем. Намокшее дерево не горело, а распаривалось для дальнейшей обработки. Распаренные борта колоды при помощи распорок и клиньев разводили и расширяли до нужных, а точнее – до допустимых размеров. После скедию просушили – опять-таки над костром, но уже не в пламени, а над угольями. Обычно сушка предполагалась естественная, на воздухе, в тени, но лодья нужна была срочно, поэтому Дымша решил рискнуть.

После сушки внутри колоды установили несколько основных и облегченных опруг, концы которых возвышались над заготовкой, и нарастили борта. Опруги крепились к бортам деревянными колышками. Оставалось лишь покрыть лодью варом, поставить уключины и мачту и спустить скедию на воду. Весла уже были готовы, а парус сшили матери юношей из «волчьей дружины».

Вообще-то можно было взять уже готовую лодью, да вот только она не подходила дружине Морава по размерам. Большинство судов, которые стояли в гавани, брали на борт не менее сорока человек и большой парус, с которым немногочисленная «волчья дружина» просто не в состоянии была совладать. Да и гребцов на такие лодьи нужно побольше, нежели четырнадцать человек. А лодки-однодеревки и дощаники и вовсе не годились из-за своих малых размеров и тихоходности. Поэтому Дымше и пришлось работать сутками, чтобы сделать скедию как можно быстрее. Тем более что ее заказал главный волхв племени, который во многих вопросах (кроме военных) стоял выше вождя Яролада.

Но было еще одно, не менее важное дело – носовая фигура. На носах своих лодий русы обычно устанавливали резные бараньи или козлиные головы и иногда черепа туров с большими рогами. Морав попросил мастера-резчика, чтобы он изобразил голову волка.

Дымша словно угадал желание юного форинга.

– А пойдем глянем, что там сотворил Неждан, – сказал он, подталкивая Морава в сторону длинного приземистого строения.