Хорошего понемножку

Когда он зашел в квартиру, его жена и сын сидели перед работающим телевизором. Ирина держала Федю так крепко, как будто кто-то хочет вырвать младенца из материнских объятий. В ее глазах застыл ужас.

Узнав, в чем дело, Артем метнулся к лоджии, где теперь хранилась пышущая жаром пирамидка, схватил лежавшие на подоконнике асбестовые рукавицы и спрятал прибор Погребного в проложенный асбестом баул. Ирина молча наблюдала за его действиями. Она несколько раз пыталась выяснить у мужа, что за странный сувенир появился в их доме, но Артем всегда уходил от прямого ответа на этот вопрос. А когда она однажды не дала сменить тему разговора, муж просто попросил ее больше об этом не спрашивать, потому что пирамидка напоминает ему о некоем человеке, о котором он не хочет говорить. "Но мне она очень-очень дорога, Ира, - добавил Артем. - Если она куда-то пропадет, нам всем придется очень плохо". Ирина, которая никогда не любила лезть другим в душу, даже если речь идет о собственном супруге, почла за лучшее отступиться.

Баул с пирамидкой Артем отвез на Лубянку - он просто не знал, есть ли в России более "профильная" для такого случая структура, нежели бывший КГБ. Лейтенант в приемной воззрился на посетителя с нескрываемой тоской. В его взгляде ясно читалось, что, будь его воля, он бы всем нежданным гостям для начала устраивал принудительное психиатрическое освидетельствование, а уж потом те, кому выдадут справку, могли бы изложить свое дело.

- Так вы говорите, что этот ваш... прибор и разрушает структуру Вселенной? - уточнил он у Артема. - Вы уверены в этом? С чего вы вообще это взяли?

- Повторяю вам, - терпеливо сказал Бородин, посмотрев на часы (12:24!), - именно с появления у меня прибора Погребного и началось улучшение жизни. Сначала в Москве, потом в России, потом на всей Земле. Верите вы мне или нет, не имеет значения. Немедленно известите свое начальство! Вы вообще осознаете, что через... четыре да два... через шесть часов нам всем конец?

- Я все осознаю... Я осознаю, что это, скорее всего, акция неизвестных пока врагов России, которые хотят нанести нам ущерб... Но черт с вами! Не хотелось бы мне стать могильщиком человечества. Я свяжусь с начальством, а вы подождите в той комнате. Там есть диван.

На этом диване Артему Бородину предстояло провести два часа. За это время информация о приходе на Лубянку какого-то сумасшедшего с розовой пирамидкой страшной разрушительной силы (последнее - предположительно) все-таки достигла ушей высшего руководства страны. Президент посмотрел на главу своей администрации и пожал плечами.

- Ну, что ты думаешь об этом?

- Думаю, что мы должны решить проблему своими силами. Ставить в известность ООН ни в коем случае нельзя.

- Почему?

- Если это правда, как мы докажем им потом, что не знали об этом раньше? Как докажем, что ничего плохого не замышляли, никаких козней не строили? А если неправда - Господи, какими идиотами мы будем выглядеть!

- Что ж, разумно. А эту штуку надо просто уничтожить, и дело с концом!

- С вами трудно не согласиться, господин президент...

Однако уничтожить "воронку удачи" оказалось не так просто. Ее отвезли на подмосковный полигон, где расстреливали из автоматов, давили танками, пытались взорвать, обложив центнером пластита. На розовых гранях пирамидки не появилось ни царапины. Артем нервно курил за периметром безопасности, то и дело поглядывая на часы. Московское время приближалось к пяти вечера, а это значило, что человечеству оставалось существовать менее двух часов.

- А давайте отвезем ее на металлургический комбинат! - предложил Бородин министру обороны, который курил рядом с ним. - Может, удастся ее расплавить?

За неимением других вариантов предложение Артема было принято. Срочно вызванные вертолеты доставили пирамидку и ее свиту в Липецк. К шести вечера выяснилось, что пребывание в доменной печи не оказывает на прибор Погребного никакого вредного воздействия, хотя грани его вроде бы стали светиться чуть ярче. До финального свистка галактического арбитра было не более сорока минут.

Резиденция создателя вселенных, невообразимая даль

Старик с окладистой бородой... Большой жук в почерневшем от времени панцире... Гигантская анаконда с головой, покрытой шрамами... Планетоид, мчащийся по орбите в ореоле светящихся газов... Эфирный наездник, оседлавший информационную волну... Словом, тот, для описания которого ни в одном земном языке не нашлось бы подходящих эпитетов, горько вздохнул.

Планета Земля, Россия, Липецк

Когда рабочие металлургического комбината разбежались по домам, чтобы в последний раз повидаться с семьей, а военные и офицеры спецслужб с той же целью заскочили в вертолеты, в опустевшем цехе остались только Артем и министр обороны. Министру некуда было спешить: все его родные погибли несколько лет назад, оказавшись рядом с последним в России террористом-самоубийцей.

И тут по цеху разлетелась шрапнель хриплого смеха. Бородин вздрогнул. Этот смех врезался в его память навечно.