Холодный как лед (ЛП)

Но мисс Спенсер – не зло. Впервые он допустил ошибку, позволив кому–то нечаянно угодить в тщательно расставленную им ловушку, и ему придется жить с этими последствиями. Они пребывали в разгаре одной из самых сложных операций на его памяти: Гарри Ван Дорн что–то затеял, и все ресурсы и рабочие силы Комитета не оказались способны ничего разоблачить, кроме нескольких деталей. Гарри держал под контролем все – без его непосредственного надзора задуманное миллиардером развалится. Им требуется держать Гарри в тисках, намертво, не давать вмешаться, так они смогли бы найти, что представляет из себя чертово «Правило Семерки» и как можно его остановить.

Питер не мог дать ей уйти… Она уже слишком много видела и знала. К тому же была весьма смышленой женщиной: дайте ей срок, и она сможет сложить вместе слишком много информации о Комитете. Мисс Спенсер подвергнет опасности жизни мужчин и женщин, которые рискуют всем. У этого уравнения лишь одно решение, нравится ему это или нет.

– Я специализируюсь на проигранных битвах, – заметила Женевьева. – Умирать я не собираюсь, и Гарри тоже. Что касается вас, тут я не уверена. – Она встала, потянулась изо всех сил, как ленивая кошка, и с совершенной сладостью улыбнулась ему. – Между тем, думаю, я приму душ и переоденусь во что–нибудь более удобное, а потом мы сможем продолжить наши переговоры.

Он не шелохнулся. Дверь каюты была закрыта, и пленница бы не смогла очень далеко уйти.

– Нам не о чем вести переговоры, мисс Спенсер, – напомнил он ей.

– Не соглашусь с вами. Здесь на кону огромная куча денег, и если вас ввели в заблуждение и внушили мысль, что Гарри какой–то злой монстр, то ваши сведения неверны. У меня отличные инстинкты, когда дело касается людей, и Гарри Ван Дорн, может, и сексуально озабоченный, суеверный, испорченный ребенок, но он на мили отстоит от какого–либо зла. Ну убьете вы одного свидетеля, ну убьете двух, и я не думаю, что вы этого хотите. Только не когда альтернативой служит такое неимоверное количество денег, что ваши таинственные работодатели никогда не смогут вас найти.

– Они меня найдут, – парировал он. – И все на этой яхте посвящены в эту миссию. Простите, даже если бы я хотел позволить вам уйти, но я не могу. Рено или один из других все равно позаботятся и доведут дело до конца, а они имеют тенденцию быть более… грубыми.

Он увидел, как она нервно переменилась в лице и почувствовал отчего–то боль. Это не могло быть чувство сожаления или вины, он бы не позволил себе ни одну из этих эмоций, независимо от обстоятельств.

– Хорошо, если вы так хотите, – беспечно сказала мисс Спенсер. – Это не значит, что я не буду стараться. Скажите–ка, дверь закрыта на замок или я могу входить и выходить, как захочу?

– Она закрыта на замок.

– Тогда, пожалуйста, откройте ее, – скорее потребовала, чем попросила  Женевьева. – Я хотела бы пойти в свою каюту и переодеться.

Он знал, что именно она попытается сделать, наверно, еще до того, как она начала действовать. При нормальных обстоятельствах это бы сработало, но она понятия не имела, с кем имеет дело, и что ее тело телеграфирует ясно и четко ее намерения.

 «Лучше всего сразу с этим покончить», – решил он, вставая, и сказал:

– Я так не думаю.

И схватил ее в тот момент, когда она попыталась прыгнуть на него, легко развернул и заломил ей за спиной руки. Мгновением позже она уже лежала на полу, его колено упиралось ей в центр грудной клетки, и Женевьева таращилась на Йенсена в немом потрясении.

Мадам Ламберт положила шифровальный карманный компьютер на стол рядом с нетронутым бокалом вина. Она гордилась собой, тем, что могла принимать трудные решения и претворять их – она наслаждалась уединенным обедом в тихом ресторанчике недалеко от своего офиса, без всяких хлопот посылая и получая необходимую информацию.

Нет, своей одинокой трапезой она отнюдь не наслаждалась, поправила себя мадам, беря бокал превосходного вина и отпивая глоток. В данный момент нечем особенно наслаждаться. Она только что отослала приказ Питеру Йенсену, что ему придется убить молодую женщину, убрать ее с дороги. И от этого в глубине души мадам возникло тошнотворное чувство.

Питер послушается, не задав ни одного вопроса. И исполнит приказ как можно гуманнее. Но всякая смерть, не важно, насколько оправданная, оставляет навечно неизлечимую психическую травму. А смерть невинного человека куда хуже. Мадам Ламберт знала, что Питер этому далеко не обрадуется.

Но их время истекало, а Гарри Ван Дорн ни за что не отступится, неважно, что они с ним будут делать. Единственный шанс заставить события сойти с рельсов – убить его.

В том–то и проблема с такими маньяками, как Гарри, думала мадам, отпивая еще глоток вина. Пытки бесполезны, когда жертва наслаждается болью, и даже с профессиональным опытом Питера не расколоть Ван Дорна. Кроме того, за совершение таких действий платится цена. Одно дело – чистое исполнение. Другое – пытки, а у человеческой психики есть свои пределы. И она боится, что Питер Йенсен своих пределов достиг.