Холодный апрель

Ему снова захотелось высказаться о том, что ничем он не заслужил такой чести, чтобы с ним носились как с писаной торбой, возили повсюду, но промолчал: в конце концов, не его это дело — определять пределы гостеприимства. Хотел пошутить, что Луиза, как видно, решила перезнакомить его с половиной Ольденбурга, но опять ничего не сказал. С половиной так с половиной, если это друзья. От избытка друзей еще ни один человек на свете ни разу не захворал.

VII

Скатилась звезда и погасла, и ничего нет. Но ничего ли? Пыль, оставшаяся от сгоревшего в атмосфере метеорита, невидимой порошей ложится на склоны гор, на океанские волны, на робкую листву лесов. Пылинка за пылинкой, микрон за микроном космическая пыль покрывает землю весомым слоем.

Вот так же, то яркими, то тусклыми звездами, мелькают перед нами люди. Проходят и исчезают бесследно. Бесследно ли? День за днем, встреча за встречей, человек за человеком незаметно наполняют жизнь опытом, любовью и ненавистью, определяют взгляды и привязанности, саму судьбу нашу…

Магнитофон воспроизводит лишь то, что услышит своим ухом-микрофоном, фотоаппарат изображает лишь то, что видит своим глазом-объективом. Живой организм перерабатывает пищу в аминокислоты. Только тем и может питаться живой организм, что переработано в свое. Потому он и живой, что всегда остается самим собою, что чужие радость и боль становятся своими радостью и болью, а чужие успехи или неудачи переосмысляются как возможность своих успехов и неудач…

Странно это было для Александра: оказавшись на чужбине, он только и думал о родине, ее месте среди других стран и народов, ее прошлом, настоящем и будущем. Он пытался найти этому объяснение и все придумывал разные сравнения со звездами, с магнитофонами, фотоаппаратами.

Они мчались на рыжем «фольксвагене» Вальтера к Бремену, и Александр не переставал удивляться немецким дорогам. Вчерашняя, когда ездили в Клоппенбург, казалась ему превосходной — гладкая, почти без разъездов, с частыми указателями и четкими белыми обозначениями осевой, обочин, поворотов-разворотов. Но автобан, по которому мчались теперь, казался прямо-таки аэродромной взлетной полосой. Точнее, двумя полосами, поскольку слева за стальным барьером была точно такая же дорога для встречного движения. Стрелка спидометра давно уже переползла цифру 120 и все не останавливалась. И ни тряски, ни беспокоящей вибрации. А слева «фольксваген» то и дело обходили другие машины.

— Какая же у них скорость? — спросил Александр.

— Двести или больше.

— Ограничений никаких, что ли?

— Каких ограничений?

— Скорости.

— Воздух ограничивает. Слишком большие скорости невыгодны. Бензина надо много.

Вальтер был спокоен и медлителен, как и большинство здешних немцев, с которыми Александр успел перезнакомиться. Он приехал рано, во время завтрака, и Александру пришлось поспешить: сказать немцу «подожди» столь же непочтительно, как сказать русскому «догоняй». Но утром Луиза все же успела сообщить ему новость, которую он ждал, хотя и не так скоро:

— Послезавтра мы уезжаем в Штутгарт.

— Вы вроде бы собирались попозже, — растерялся он. Такая срочность обязывала его ко многому: надо было побегать по магазинам, истратить оставшиеся марки и купить хоть что-нибудь из длинного списка. И требовалось побеспокоиться и о билете на обратный поезд Париж — Москва. Билет у него был, но в поезде может не оказаться места, так что место нужно было срочно бронировать. На ночь с послезавтра на после-послезавтра. Ехать с Кнауэрами в Штутгарт он не мог: успел убедиться, как дорог тут транспорт.

— Вы с нами поедете, — сказала Луиза. — В Штутгарте у нас живет дочь Эльза с мужем, у них свой дом. Мы погостим там немного и уедем, а вы можете остаться.

У него язык не поворачивался напомнить о куцых своих финансах. Он начал говорить, что с него и этого довольно: повидал Луизу, поглядел, как тут люди живут…

Луиза прервала, чего никогда прежде не делала.

— Вечером поговорим об этом. А пока поезжайте, Вальтер ждет.

Судя по темпераменту, Вальтер мог ждать хоть до вечера. Но это Александр понял лишь теперь, когда автобан стелил уже не первый десяток километров.

Дорогу стремительно перебежал темно-бурый заяц. Он мчался так быстро, что казалось, будто задние ноги отстают от него. Александр обеспокоился: на такой скорости столкновение даже с зайцем может дорого обойтись. Но Вальтер оставался таким же невозмутимым.

— Вы счастливый, — сказал он. — Я сколько езжу, ни разу зайца на автобане не видел.

Только теперь Александр разглядел в стороне сплошную металлическую сетку. За ней виднелась еще одна сетка, такая же высокая. Но этот заяц все же как-то проскочил. Значит, мог и другой? Он сказал об этом Вальтеру. Тот повернул голову, посмотрел на сетки и бросил коротко:

— Не проскочит. Починят.

И столько было уверенного спокойствия в его голосе, что Александр сразу поверил: действительно починят. А через минуту он уже и удивлялся своим страхам: если бы не чинили своевременно, как бы могли существовать такие сверхскоростные дороги?