Холодный апрель

Он вел Луизу под руку, как она просила, едва касаясь мягкого меха ее пальто. Иногда встречные кивали им — ей и ему, — они оба кивали в ответ и все кружили по парковым аллеям. Александру хотелось бы одному походить тут, поглазеть на людей, на магазинные витрины, знал, как это интересно, впервые приехав в чужой город, смотреть на то и на другое. Ему нужно было уединение, чтобы привыкнуть, унять внутреннее беспокойство, не оставлявшее его, освоиться. Он вглядывался в глубину аллей, в конце которых скользили машины, виднелись дома, но Луиза не замечала его нетерпения, то и дело сворачивала на другие аллеи, а то просто на влажные тропы, указывала на кусты, на отдельные деревья, на изгибы длинного пруда.

— Правда, красиво?

Умолкала на минуту, давая ему возможность полюбоваться, и снова все говорила и говорила, рисовала перед ним «сияющие» перспективы давным-давно запланированных ею для него встреч, бесед, застолий. Словно он только за тем сюда и ехал, чтобы пить пиво за душеспасительными беседами. Но он ничего не мог поделать: это не Кавказ, где желание гостя — закон. И он изо всех сил изображал внимание, тут же забывая имена, которые она называла.

— Нас примет обер-бургомистр города доктор Хайнрих Ниверт…

Александр забеспокоился: влезать в чужую общественную жизнь ему, человеку, приехавшему с частным визитом, вроде бы не следовало.

— Вы считаете: это мне нужно?

— Это нам нужно, — решительно заявила Луиза, и он загрустил, поняв, что самостоятельно разгуливать ему не дадут.

Он даже приостановился, заставив Луизу укоризненно посмотреть на него. Как забыл, что ничего тут не делается бескорыстно? Если пригласили, значит, зачем-то он им нужен. Знал это, да, видно, не осознавал. Вот ведь как бывает! Мелькнула мысль: не удрать ли, пока не поздно? Взять чемодан и на вокзал. Билет до Ганновера, а там и до Москвы — в кармане… Но тут почти ощутимой болью прошла мысль о Саскии. Где-то ведь она должна быть? Уехать и не повидать?!

— А где Саския? — спросил он. Все не спрашивал, боялся выдать себя и вот не выдержал.

— Саския в Тюбингене.

— Где?!

— Это на юге, недалеко от Штутгарта.

— А чего она… там?

— Учится. В университете.

— Студентка? Она не говорила…

— Когда мы были в Москве, она еще не училась. Поступила потом.

— Но ведь она же… — Он чуть не произнес «немолодая для студентки», но спросил другое: — Разве у нее нет специальности?

— Она работала медсестрой. Ее ценили.

— Решила учиться на врача?

— Вроде этого. Решила врачевать души.

Он не понял, хотел переспросить, но Луиза, словно зная, чем можно отвлечь, решительно увлекла его в улицу. «Gartenstraße» — прочел он на углу, — «Садовая улица». Она и в самом деле вполне отвечала своему названию: с одной стороны парк за высокой железной изгородью, с другой — белые дома, утопающие в зелени. Машины тут сновали густо, пришлось долго ждать, пока они пройдут и на светофоре загорится бегущий зеленый человечек. Затем были прочие «Straße», которые уже не запоминались из-за их многочисленности. Но изгороди, вывески, выступающие балконы, углы, почтовые ящики на углах — все это западало в зрительную память, и Александр вскоре понял, что не просто так водит его Луиза по улицам, а дает возможность приглядеться, чтобы не заблудиться потом, когда будет один бродить по городу. Подумав так, он снова почувствовал тепло признательности к Луизе, исчезнувшее было, когда он подумал, что не из простого гостеприимства она пригласила его сюда. То подозрение, то признательность, как часто сменяли они друг друга в последние дни и ночи!..

— За прудом — замок, парк с другого конца близко подходит к нашему дому, впереди — вон там — конус кирхи, рядом — ратуша, слева белое здание — городской театр. Балетмейстером в этом театре Биргит Плауэн, активный член нашего общества способствования добрым взаимоотношениям. Сегодня вечером мы к ней приглашены…

Это было, конечно, очень интересно — посмотреть, как тут живут люди, — но это и пугало: кто он такой, чтобы с ним так носиться? Не успел приехать, а уже назначена куча визитов. Профессора какие-то, главный городской балетмейстер, сам обер-бургомистр пожелали повидать его. К чему бы это?

— К дождю, — вслух сказал он.

Луиза удивленно посмотрела на него.

— Да, дождь сегодня будет, — сказала, взглянув на сплошь серое небо. — Весна в этом году холодная.