Холодное утро в 3018

Каждое воскресенье я проводил в родительском доме, присматривал за бабушкой, позволяя тем самым матери и её новому мужу отдохнуть от мирских забот и развлечься. Я предлагал перевезти бабулю со всем её незамысловатым скарбом в мою квартиру, но мама и слышать об этом не желала. Домой я приходил только на ночь, а оставлять бабушку одну на целый день опасно. Дроиды не могут справиться с ней, ведь бабуля с лёгкостью может их отключить, что проворачивала уже много раз. За ней нужен глаз да глаз. Маме приходится отлучаться с работы (она работает воспитателем) каждые три часа, чтобы удостовериться, что бабушка не взорвала дом. Бабуле часто что-то мерещится, она нервная и агрессивная, во всех видит врагов: воров, убийц и отравителей. Выкинуть она может всё, что угодно. Поджечь ковёр в гостиной, выброситься из окна, вырубить Марту, искусственный интеллект дома, и включить воду на полную мощность. С каждым годом её состояние ухудшается, с каждым годом у мамы прибавляется забот. Порой я ненавижу бабушку, хоть и знаю, что не имею на это права, хоть и понимаю, что она не виновата и это состояние выбрала бы для себя в последнюю очередь. И всё же я принимаюсь скрипеть зубами от злости, когда бабуля начинает чудить, сыплет оскорблениями, устраивает истерики, в общем, превращает жизнь матери в жуткий кошмар.

Квартира родителей, расположенная на пятьдесят пятом этаже жилой башни, по площади ненамного превышает мою. В этих двух невзрачных маленьких комнатах я провёл детство. В спальне, теперь всецело принадлежащей бабуле, до сих пор стоит мой письменный стол, ящики которого заполнены свитками синтетических учебников. В шкафу-трансформере можно обнаружить мою старую одежду. И всё же комната изменилась, пропахла сладким запахом старушечьего тела. О да! Этот запах въелся в постельное бельё, в ворс коврового покрытия, в одежду бабушки, и к нему было не так-то просто привыкнуть. В тот день бабуля была смирная, она вязала нечто бесформенное, лишь отдалённо напоминавшее гигантский носок. Она не заметила, как я вошел, не подняла головы. Хрупкая фигурка, завёрнутая в старенький, истрепанный халат. Белая кожа, напоминавшая испорченный пергамент, прорезанная взбухшими синими венами.

– Эм… бабушка, не нужно ли тебе чего-нибудь?

Она подняла на меня затуманенные пеленой глаза и опустила «носок» на колени. Кресло скрипнуло и перестало раскачиваться.

– Кто ты? – спросила бабуля надтреснутым голосом и попыталась приподняться. – Кто ты?

Ну вот, начинается! В такие моменты я неизменно терялся и был готов в любой момент дать дёру, пусть и понимал: это трусливо и недостойно.

– Александр. Твой… эээ… внук.

– Внук? – проскрежетала она. – У меня нет внука! – Бабушка вытаращила глаза от ужаса. – У меня нет внука! Мой сын ещё слишком молод, чтобы иметь детей! – Да-да, она застряла в прошлом и никак не может оттуда выбраться. – Кто ты? Почему Катерина тебя впустила?

– Мама попросила присмотреть за тобой в её отсутствие. Я Алекс, Альбер Орелли – мой отец.

– Альбер… – в голосе бабушки проступило узнавание, она присела. Я воспользовался этим мгновением для того, чтобы порыться в ящике стола и вытащить флакончик успокоительного. Десять капель, старушка угомонится и снова возьмётся за вязание.

– Да, Альбер. Мой сын, – бабуля расплылась в довольной улыбке. И также резко она помрачнела. – Но разве у него уже есть дети?! Не может быть! Он бы не скрыл от меня… Ты совсем на него не похож. У него такие чудесные белокурые волосы, как у его отца… Мягкие, как пух. Нет, ты не похож ни на него, ни на Ксандра… Ксандр… Ксандр… Ксандр так хотел увидеть сына… – Твердила она, выпучив глаза.

Вот чёрт! Она, похоже, напрочь забыла, что папы уже десять лет нет в живых. А Ксандр – это мой блудный дедушка. В то время бабуля часто о нём вспоминала и даже «беседовала» с ним. Жуть! Мне не довелось встретиться с ним, и отец его не знал. Родители расстались ещё до его рождения. Единственное, что мне было известно о дедушке, это имя. По желанию бабушки меня назвали в его честь.

Долго мозолить глаза бабуле – себе дороже. Она может решить, что я жажду забрать её жизнь или имущество. Я оставил лекарство и поспешил ретироваться. Вскоре она забыла, что видела меня, и успокоилась. Я вернулся к Хавьеру в гостиную и протянул ему кислое зелёное яблоко.

– Держи, больше ничего не дам. Мама и Эмиль уже на подходе.

– Как там миссис Летиция?

– Не узнала меня.

– Ха, порой и я тебя не узнаю. Этот строгий взгляд, нахмуренные брови. Где же прежняя жажда приключений? Нет, это не ты! Я солидарен с миссис Летицией, – расплылся в улыбке Хавс, но стоило только другу увидеть моё лицо, как уголки его губ опустились вниз.

– Извини. Всё это скверно… – Хавьер смутился, отвернулся к экрану и впился зубами в яблоко. – Как я и говорил в самом начале, это не шифр и не тайнопись. Это набор сокращений. Я прогнал текст через специальную программу для дешифровки, не распознаёт. Да, нам придется потрудиться!

***