Холодное утро в 3018

– Лады, убедил. Статья 389 Налогового уложения.

– Серьезно? Нет такой статьи. В «Уложении» 370 статей.

– Тьфу! – рассердилась Эжени. – Показушник!

– Ты сама напросилась, знаешь ли. Не понимаю только, чего ради затевалось это представление. Давайте уже вернёмся к работе, – и я отвернулся от мерзкой, въедливой девчонки. Хавьер, будь он неладен, ухмыльнулся и запустил видео.

Ничего интересного мы, в общем-то, не услышали и не увидели. Профессор Никифоров завещал племяннице Евгении московскую квартиру, выкупленную из казны муниципалитета, со всем её содержимым, а также сорок тысяч марок. Остальные нажитые им восемьдесят тысяч он наказал передать больницам, детским приютам и благотворительным фондам, согласно составленному списку. Часть своих наработок он передавал Московскому исследовательскому институту. Короче говоря, это было стандартное завещание. А посему все надежды мы возложили на второе сообщение.

Первое время голограмма оставалась синей и неподвижной, пустой, и мы даже занервничали. Но вот, наконец, мы увидели лицо профессора Никифорова. Тот расплылся в улыбке, стоило только увидеть племянницу.

– Женечка! Здравствуй, Женя! И Настенька здесь! А кто эти молодые люди?

К нашему с Хавьером счастью доктор записал сообщение на новоанглийском.

Выражение лица Эжени я не в силах описать словами. Ужас, горе и радость. Адская смесь. Я видел, как трясутся руки девушки, сложенные на коленях, как дрожат её губы. Она не могла вымолвить ни слова.

– Это наши друзья – Хавьер и Александр, Пётр Викторович, – вместо подруги ответила Стейси. Я видел, как она сжала ладонь Эжени, и та немного расслабилась. – Они нам помогают. Им можно доверять.

– Это хорошо, хорошо… девочки! Я должен сказать вам кое-что важное, рассказать. У меня так мало времени, так мало… Нужно было раньше признаться, но я не мог. Я так виноват перед вами, девочки, очень виноват.