Холод и яд

– Конечно, доча, – мама поцеловала её в макушку и, прижав к себе крепче, заговорщицким шёпотом предложила: – Давай всё-таки сходим к Але в парикмахерскую. Обновим тебе причёску? Новая ты – новая жизнь.

Варя активно закивала головой.

Психолог была немолодой светловолосой женщиной с острыми чертами лица. Варя сидела в мягком кресле напротив неё так, как обычно сидела на табуретке: плотно сжав колени и выпрямив спину до напряжения. Варя смотрела то на свои руки, то на картины за спиной психолога. И лишь пару раз заглянула в серые глаза, но тут же отвела взгляд. Психолог не торопила.

Они встречались трижды. И от встречи к встрече Варя делилась своими эмоциями, воспоминаниями, тревогами и ощущала себя оживающей. Варя не помнила, о чём говорила с психологом, какие советы та ей давала – помнила только одно: ей стало легче. И после третьей встречи смогла вдохнуть полной грудью.

Варя возрождалась медленно, так же медленно подходила к концу зима.

После последнего сеанса мама отвела её в парикмахерскую к своему мастеру. Алина, перебрасываясь с мамой последними новостями, ловко щёлкала ножницами, и безжизненные неровные пряди осыпались на пол и салфетку. Варя из-под прядей наблюдала за этим и вздыхала.

– Нравится? – Алина закончила стрижку и крутанула Варю перед зеркалом.

Она пожала плечами и покосилась на маму. Та приподняла бровь:

– Что? Говори, что хочешь.

– Покраситься бы… А то это скучновато как-то.

– Алин, что скажешь? В какой Варе лучше покраситься?

Алина прищурилась, придирчиво оглядывая Варину причёску, и качнула головой.

– У тебя, Варь, очень хорошие волосы. Жалко их краской сжигать. Смотри, можем обесцветить от ушей и до конца, – ладонь мастера скользнула по лопаткам. – Сможешь красить тоником, каким захочешь! Он быстро смывается. Под настроение. Ну и если надоест – можно остричь. И длина приличная будет, и симпатично. Что думаешь?

– Идёт!

Варя в предвкушении прикрыла глаза, мысленно подбирая первый цвет.

Выбор пал на тёмно-розовый.

Когда Варя вдруг пришла в школу выспавшаяся, с подкрашенными в этот цвет кончиками, директриса проводила её тяжёлым взглядом, но ничего не сказала. А вот одноклассники причёску оценили.

Фил никак не мог успокоиться и, сидя за Вариной спиной, постоянно теребил затянутые в тугой хвост тёмно-розовые завитые локоны, иногда касаясь пальцами шеи. От этих лёгких прикосновений у Вари мурашки бежали по коже. Учителя поджимали губы, качали головами, но замечаний не делали: Варя по-прежнему оставалась лучшей ученицей. А некоторые даже замечали, что перемены внешности пошли Варе на пользу.

– Ты прям ожила, – сказала Ольга Николаевна, когда Варя задорно решила экономическую задачу, закрывая тройку за самостоятельную работу. – Посвежела. Да и Шаховской, смотрю, тоже расцвёл. А, давай, к доске.

– Да с удовольствием!

Фил решал тригонометрическое уравнение, чесал концом маркера в затылке, кривлялся у доски, смеялся, ошибался, а Варя смотрела на него, не отрываясь, и гадала, что вдруг случилось.

– Ему мама звонила вчера из центра. Сама, – подсказал Варе вполголоса Тёма, гипнотизируя геометрическую задачу. – Слушай, так можно провести линию?

Варя беспечно пожала плечами и томно вздохнула. Виктор деловито обернулся к ним и показал ей большой палец:

– Смело. И даже Янина ничего не сказала?

Варя самодовольно мотнула головой.

На химии Варя, которой изрядно поднадоело баловство с её причёской, предложила Артёму и Филу махнуться местами. Парни переглянулись, пожали руки и легко пересели прямо перед звонком. В класс вошла Елизавета Александровна и сразу написала три химических реакции, которые нужно было уравновесить. Артём, фыркнув, погрузился в решение вариантов ЕГЭ по истории, а Фил восторженно вытаращился на Варю.

– Ты отлично выглядишь!

– Удивил, – кокетливо усмехнулась Варя, – ты все уроки тащишься от моих волос!

Фил самодовольно хехекнул и тяжело вздохнул: решение химических уравнений никак ему не давалось. Варя милостиво отложила свою тетрадь и принялась вполголоса объяснять эту тему, а Фил, категорически не желая просвещаться, кривлялся и передразнивал её. Виктор обернулся к ним, раздражённо закатив глаза:

– Слушайте! Вы два месяца сидели тише воды ниже травы. Можете ещё один урок посидеть столь же тихо?

– А тебе что: завидно? – беззлобно дёрнулся Фил.

– Надоело просто. Жужжите весь день.

Елизавета Александровна обратила внимание на болтовню за их партой и среагировала немедленно. Зимин был обречён решать усложнённые химические реакции у доски. Фил ехидно потёр руки и зашипел в спину приятелю:

– Давай-давай, иди, старый ворчун!

Виктор услышал и немногословно на глазах всего класса предъявил ему в ответ средний палец. Вместе с одноклассниками на жест обратила внимание и учительница. Елизавета Александровна качнула головой и сдержанно возмутилась:

– Зимин! Это что ещё за…

– Ну это просто жест, Елизавета Александровна, – живо отозвался Виктор. – Давайте сделаем вид, что его не было.

– Зимин! – укоризненно протянула она. – Ты бы хоть при учителе постыдился. Какие-никакие понятия должны быть. Или вас перевоспитывать надо?