Холод

Беру сумку и выхожу на улицу. Черный седан ждет меня на подъездной дорожке. Пытаюсь открыть заднюю дверцу, но она не поддается. Водитесь выходит на улицу и сообщает мне:

– Простите, но придется ехать спереди. – он продолжает что-то говорить, но я даже не вникаю в смысл его слов.

Молча сажусь в машину и пристегиваюсь. Водитель усаживается на место, и мы трогаемся. Едем не быстро, так как дороги жутко скользкие. Но что мне нравится ещё больше, так то, что мы едем в полной тишине. Не хочу сейчас разговаривать. Отец Дакоты попросил меня что-нибудь сказать у могилы подруги, но я не уверена, что смогу это сделать. Что сказать? Что вообще говорят в таких ситуациях? Я не знаю. Может нужно было приготовиться? Написать речь? Но я этого не сделала.

Выезжаем за город и едем в ту сторону, где находится дом Адама. Я искренне надеюсь, что он будет на кладбище, мне нужна его поддержка. Хоть мы и знакомы всего ничего. Я не могу найти объяснение, но он мне нужен. На первом же повороте съезжаем налево и движемся по ровной дороге в сторону леса. Единственное кладбище в нашем городе находится среди деревьев. Это случилось из-за своего рода обычая, сразу после похорон рядом с могилой сажают дерево. Я не знаю, кто это придумал и зачем, возможно, это своего рода дань природе, которая в какой-то момент привела каждого из нас в этот мир. Раньше тут была пустошь, но не сейчас. Каждое дерево в этом месте равняется одной душе, покинувшей наш город.

Останавливаемся возле множества машин. Оплачиваю дорогу и говорю водителю:

– Ждите меня, я не долго.

– Хорошо… мисс, простите, я понимаю, что у вас горе, но я должен вам сообщить, что каждая минута стоит денег.

– Я знаю, оплачу всё, как только увезете меня отсюда.

Покидаю теплый салон, медленно иду мимо редких деревьев и надгробных плит. Издалека ко мне направляются две фигуры. Это Джереми и Шерри. Как только они подходят ко мне, мы начинаем обниматься, я слышу, что Шерри мне говорит успокаивающие слова, но я не вслушиваюсь в них. Брат просто сжимает меня так сильно, что мне становится тяжело дышать.

Дальше направляемся все вместе. Стоит нам дойти до глубокой черной ямы, я перестаю ощущать холод. Гроб ещё не опустили в землю. Мне приходит глупая мысль о том, что Дакоте, наверное, холодно там. Но тут же понимаю, какой это бред.

Ей больше не холодно и не жарко.

Ей больше никак.

Вокруг собралось много людей в черной одежде. Я практически никого не знаю. Нахожу взглядом её отца, отхожу от своей семьи и направляюсь к седому мужчине. Стоит мне дойти до него, я вижу, насколько этому жесткому и упрямому человеку тяжело. Они очень часто ссорились с Дакотой, отдалялись друг от друга на долгое время. Я уверена, что сейчас он жалеет о каждой секунде, которую они провели в ссоре. Почему мы начинаем ценить близких людей, только после их потери?

Смотрю в красные глаза мужчины, из них постоянно текут слезы. А у меня их почему-то нет…

– Здравствуй, Рейчел. – говорит он и сжимает меня в объятиях.

Этот человек никогда не отличался добротой, и тем более он не ассоциировался у меня с объятиями. Тем не менее я обнимаю его в ответ, но не могу из себя выдавить банальных слов типа: "мне жаль". Разве есть слова, которые способны усмирить родителя в его горе, когда он потерял своё дитя? Думаю, нет.

До меня доносится голос священника, он начинает свою речь. Не возвращаюсь к Шерри и Джереми, остаюсь рядом с отцом подруги и сжимаю его морщинистую руку в своей. Я не знаю, сколько по времени говорил священник, но как только он замолчал, стало настолько жутко, что мурашки ужаса пробежали по мне. Это всё. Сейчас кто-то что-то скажет, и тело моей подруги опустят в промерзшую землю.

– Рейчел, скажи хоть что-нибудь. Я не могу. – сквозь слезы говорит, отец Дакоты.

Но я тоже не могу! Выискиваю взглядом лицо Киллера среди толпы незнакомцев, но его нет. Он же обещал. Все выжидательно смотрят на мужчину, который оплакивает своего ребенка. Они действительно ждут, что он сейчас соберется и сможет что-то сказать? Делаю глубокий вдох и высвобождаю свою руку из захвата холодных пальцев отца Дакоты. Делаю осторожные шаги к гробу. Темно-коричневый лакированный ящик. А внутри моя подруга. Прикасаюсь рукой к гладкой поверхности, и в голове происходит взрыв воспоминаний: то, как мы ходили по барам, смеялись, дружили, любили друг друга, словно мы сестры. А следующее воспоминание… её тело лежит в моей гостиной. Отдергиваю руку и выпрямляюсь в полный рост. Осматриваю людей и начинаю говорить: