Холмы Варны

Но несмотря на все эти рассуждения, поднимаясь вслед за ней по мраморным ступеням к дверям, из которых в вечер карнавала ему удалось вырваться лишь с таким трудом, Алан ощутил невольный трепет. Что ж, тогда он все-таки заставил герцога уступить. Пусть Анджела попробует добиться того же.

Они назвали свои имена, и вскоре слуга, вернувшись в великолепную прихожую, сказал, что его светлость готов их принять. И снова Алан вздрогнул, когда слуга повел их по длинным галереям, которые он помнил столь живо. Его рука невольно легла на эфес шпаги.

Он был в новом костюме и при шпаге - по ходатайству Альда городские власти дали ему разрешение носить оружие. Анджела была блистательна. В парчовом платье с зеленой отделкой она плыла по мраморному полу, словно принцесса. Теперь никто не догадался бы, что эти золотисто-рыжие волосы от природы были черными, но, к большой досаде девушки, с ее лица еще не сошел немодный загар, напоминавший об их путешествии.

Ястреб сидел все в том же кресле с высокой спинкой. Как и в прошлый раз, он не сразу прервал молчание. Алану даже показалось, что старик сидит тут в этой позе с тех самых пор, как они расстались. На нем был тот же костюм из коричневого бархата, а унизанные перстнями белые пальцы играли с тем же драгоценным медальоном.

И только увидев за спиной герцога Чезаре Морелли, угрюмо и тревожно посматривавшего на них, Алан избавился от о той иллюзии.

- Ну? - как всегда вкрадчиво спросил, наконец, герцог. - Ваше посещение для меня большая честь, но, признаюсь, я не догадываюсь о его цели.

- Я принесла подарок твоей светлости, - любезно сказала Анджела.

- Рад это слышать. Я опасался, что услышу просьбу, на которую с величайшим сожалением должен был бы ответить отказом.

Холодные глаза герцога смотрели на них с подозрением. Чезаре подобрался, словно кот, готовящийся к прыжку, и, скользнув вокруг стола, встал рядом с Анджелой.

Алан чуть не засмеялся. Уж не опасаются ли они отравленных кинжалов? Ну, то, что их ждет, покажется им ненамного приятнее. Он протянул Анджеле небольшой предмет, завернутый в шелк, и она положила сверток на стол перед герцогом.

- В знак уважения от моего дяди и моего отца, - сказала она с легкой улыбкой и, изящно поклонившись, отступила на шаг. - Хотя ты и гнушаешься плодами их трудов, быть может, твоя светлость соблаговолит принять этот образчик их искусства.

Герцог развернул шелк и зло сощурился при виде новенькой книги, аккуратно переплетенной в телячью кожу. Он открыл ее, взглянул на титульный лист и испустил прерывистый вздох: заголовок над дельфином и якорем Альда гласил:

"Овод", комедия Алексида".

Наверное, герцог побледнел бы, но его лицо и так всегда было мраморно-бледным. Выражение его глаз тоже не изменилось, и только на виске, словно голубая молния, задергалась жилка, а голос стал глухим от ярости, когда он сказал:

- Как ты это объяснишь, Чезаре?

Красивое лицо Морелли исказилось от ужаса и изумления. Он попытался что-то ответить, но язык ему не повиновался. Герцог грозно ждал. Наконец Чезаре пролепетал:

- Это подделка! Я сказал твоей светлости правду... других экземпляров рукописи не существует...

- Лжец! - Герцог говорил по-прежнему тихо, но это единственное слово прозвучало как приговор.

Он начал перелистывать страницы книги, и хотя это длилось не больше минуты, всем троим она показалась вечностью. Потом он снова заговорил:

- Это слово в слово совпадает с тем экземпляром, который ты мне доставил, поклявшись, что он - единственный в мире.

- Я... я не понимаю! Я...

- Ты обманул мое доверие, - неумолимо сказал герцог. - Этого достаточно.

- Клянусь твоей светлости...

- Ты больше у меня не служишь. Свою плату ты получил: как оказалось, не по заслугам. Больше я тебя не желаю видеть.

Чезаре хотел было что-то сказать в свое оправдание, но, встретив взгляд холодных глаз, понял, что это бесполезно, и покорно вышел из библиотеки. Наступило молчание. Сдержанность герцога, его спокойный тон делали его гнев еще более страшным.

"Не разразится ли буря сейчас?" - подумал Алан. Удастся ли им добиться того, ради чего они пришли сюда?

Герцог посмотрел на них и, к их большому изумлению, мрачно улыбнулся.

- Итак, победа все-таки осталась за тобой, мессер Дрейтон.

- Вернее будет сказать, что игра окончилась вничью. Ведь рукопись находится у твоей светлости. Значит, лавры мы поделили пополам.

- Это верно. - Герцог пропустил между пальцами серебряную цепь и стал вертеть медальон. - Но как бы то ни было, тебе удалось провести Чезаре. Умный противник нравится мне больше глупого слуги.

Анджела поспешила воспользоваться его последними словами.

- Значит, ты не затаишь неприязни к нам?

- Нет. Я попробую примириться с неизбежным, как подобает философу.

Он снова мрачно улыбнулся.

И тут Анджела решилась.

- Я знаю, - сказала она, - что твоя светлость - благородный человек и истинный ценитель искусства и литературы.

Герцог слегка поклонился, словно благодаря ее за лестное мнение.

- Тебе претит книгопечатание, но ведь невежество и искажения претят тебе еще больше?

- Разумеется.