Хокни: жизнь в цвете

Ему было жаль прерывать работу, чтобы отправиться вместе с Грегори и Грейвзом на выставку его театральных декораций, проходившую в Музее международного современного искусства имени Руфино Тамайо в Мехико. На обратном пути у них сломалась машина, и в ожидании, пока ее починят, им пришлось провести пять дней в маленьком мексиканском городишке Акатлане, где было абсолютно нечем заняться. Грейвз и Грегори топили свою скуку в текиле, в то время как Дэвид в состоянии экстаза разглядывал внутренний дворик гостиницы, представляя свою будущую картину: он изобразит в обратной перспективе прогулку одинокого постояльца по этому дворику. Но человеческой фигуры на холсте не будет, потому что персонажем станет сам зритель, которому Дэвид позволит оказаться внутри картины благодаря своей новой манере изображать пространство.

Его имя становилось все более и более знаменитым. Каждый год в разных странах ему посвящали множество выставок. Сумма, за которую Эммерих продал его «Визит к Мо и Лизе, Эхо парк», перевалила за число с шестью нулями, как говорили в Соединенных Штатах. Его старший брат Пол – бывший бухгалтер, который затем занял пост мэра Брэдфорда, – оставил политику и заведовал теперь его делами. Вдвоем они приняли решение: Дэвид больше не будет предоставлять исключительных прав ни одной галерее, а станет сам контролировать судьбу своих работ. Он станет сам себе хозяином.

Потому что все остальное выходило у него из-под контроля. Иэн поселился вместе с одним молодым актером, и даже если этого следовало ожидать, Дэвид испытал горечь, напомнившую ему о предательстве Питера. В Париже двое из его самых близких друзей умерли от СПИДа, один за другим. В том же месяце, когда похоронили второго, Кристофер, в свою очередь, скончался от рака в Лос-Анджелесе. Он умер в совершенно «нормальном» возрасте, в восемьдесят два года, прожив долгую и яркую жизнь, но его уход оставил в сердце Дэвида пустоту, сопоставимую по размеру с его привязанностью к Кристоферу. У его близких друзей в Лос-Анджелесе, Нью-Йорке, Лондоне и Париже был СПИД, кому-то оставалось жить несколько месяцев, кому-то – несколько лет. Энн с Грейвзом решили вернуться в Англию, хотя Дэвид умолял их передумать: что они будут делать в этом мрачном Лондоне? Энн соглашалась с тем, что переезд в Лос-Анджелес спас ей жизнь, и была за это бесконечно признательна Дэвиду, но теперь она чувствовала необходимость вернуться домой, к своим корням. Несмотря на многократные попытки, она так и не смогла получить водительские права, и жизнь в Лос-Анджелесе без машины делала ее очень зависимой. Хорошо понимая ее доводы, он все же чувствовал себя брошенным. После отъезда она написала ему, чтобы поблагодарить, и несколько слов в ее письме больно поразили его: «По своей природе ты остров, Дэвид. Ты устроен так, что возвышаешься сам по себе».

Он не хотел быть островом. Он любил компанию, он хотел иметь семью, друзей, близких людей вокруг, которые помогли бы ему не думать о тех, кто уже умер или собирается умереть. Но и последний из них тоже его бросил. Грегори, вернувшись после месячного курса детоксикации, однажды вечером заявил ему, что должен покинуть дом на Монкальм-авеню, поскольку хочет оставаться трезвым.

– Что за бред? Не прикасайся к бутылке, вот и все.

– Дэвид, ты пьешь каждый вечер, к тебе приходят друзья, всегда есть наркотики. Тут трудно устоять.

– Ну что ты говоришь?! Я тебе помогу.

– Ты меня не слышишь. Я нашел себе квартиру в Эхо-парке[33], недалеко от Лизы и Мо. Завтра я перееду.

– Да ты сошел с ума! А как же я?

– Ты не думаешь ни о ком, кроме себя! Для меня это вопрос жизни или смерти.

– Тебе не кажется, что ты слишком драматизируешь? Это тот психолог, которому я плачу, вбил все эти мысли тебе в голову?

– Это не помешает нам продолжать вместе работать.

– Если ты переедешь, ноги твоей здесь больше не будет.

На следующий день Грегори собрал чемоданы.

Грегори, который вот уже десять лет был частью его жизни, на которого он всегда мог рассчитывать и который помогал ему бессчетное количество раз, за лечение которого он платил и оскорбления которого безропотно терпел, не держа на него зла, тот самый Грегори, которому он всегда предоставлял полную свободу, тоже предавал его, когда Иэн наконец уступил ему место! Дэвид был так сильно задет этим, что отправил ему через своего брата официальное письмо, где, как обычному наемному работнику, сообщал о его увольнении, просил вернуть ключ от дома и даже возместить расходы на оплату счетов из клиники. Отчаяние сделало его мелочным.