На миг забыть – и вновь ты дома:До неба – тучные скирды,У риги – пыльная солома,Дымятся дальние пруды,Снижаясь, аист тянет к лугу,Мужик коленом вздел подпругу, —Все до пастушьей бороды,Увы, так горестно знакомо!И бор, замкнувший круг небес,И за болотцем плеск речонки,И голосистые девчонки,С лукошком мчащиеся в лес…Строй новых изб вдаль вывел срубы.Сады пестреют в тишине.Печеным хлебом дышат трубы,И Жучка дремлет на бревне.А там под сливой, где белеютРубахи вздернутой бока, —Смотри, под мышками алеютДва кумачовых лоскутка!Но как забыть? На облучкеТрясется ксендз с бадьей в охапке,Перед крыльцом, склонясь к луке,Гарцует стражник в желтой шапке.Литовской речи плавный стройЗвенит забытою латынью…На перекрестке за горойХристос, распластанный над синью.А там, у дремлющей опушкиКрестов немецких белый ряд:Здесь бой кипел, ревели пушки…Одни живут – другие спят.Очнись. Нет дома – ты один:Чужая девочка сквозь тынСмеется, хлопая в ладони.В возах – раскормленные кони,Пылят коровы, мчатся овцы,Проходят с песнями литовцы —И месяц, строгий и чужой,Встает над дальнею межой…1922
Могила в саду
В заглохшем саду колыхаются травы.Широкие липы в медвяном цветуПодъемлют к лазури кудрявые главы,И пчелы гудят на лету. Под липой могила: Плита и чернеющий орденский крест. Даль – холм обнажила. Лесные опушки толпятся окрест.От сердца живого, от глаз, напоенных цветеньем,К безвестным зарытым костям потянулась печаль…Кто он, лейтенант-здоровяк, навеки спеленутый тленьем,Принесший в чужие поля смертоносную сталь? Над Эльбою в замке Мать дремлет в стенах опустелых, А в траурной рамке — Два глаза лучистых и смелых…Литовское небо дрожит от пчелиного хора.Пушистый котенок лениво прижался к щеке.Осколок снаряда торчит из земли у забора —Клуб ржавых колючек сквозь маки сквозит на песке… Вдали над оврагом Конь плугом взрывает пласты И медленным шагом Обходит густые кусты.1923