Хочу быть бедным (сборник)

Тест Люшера сообщает, что в хронической стрессовой ситуации люди психологически тянутся к комфорту и сладострастию. Когда Древний Рим пребывал в упадке, он все время жрал и совокуплялся. Не вставая – жрал и совокуплялся. Жрал и совокуплялся. Жрать и совокупляться – одно и то же.

Древний Рим был рабовладельческим государством. Нынешний – тоже. Офисное рабство связано с чувством голода. Офисный раб всегда хочет есть. Жрать! Протягивает корявые руки. Торопится опоздать. Четыре раза за смену ходит в буфет и всё равно остается голоден. Буфет для него – это игра в бегство.

Еда офисного раба уродлива. Чтобы снять её для рекламы, нужен специалист. Называется «дизайнер еды». Чтобы снять порнографию, тоже нужен специалист – замазывать жидкой пудрой прыщи на задницах. Живётся в этом приторном дизайнерском мире тревожно, потому что он ненадёжен, зыбок – сдуй пудру, и неизвестно, что под нею вообще.

То ли дело вкалывать в лесу на морозце, думая без слов примерно такую мысль: «В этом квартале повезло с участком – точно обойдем бригаду Удальцова. А чем это так задорно повеяло в звенящем от морозца и напоенном хвойным настоем воздухе? Ах, это же Люська-повариха подбросила полешек в уютно потрескивающую матушку-печку! Ах, как она нежна в талии, эта Люська, ах, какие у неё замечательные шерстяные рейтузы!»

Намашешься топором, поднимешься вразвалочку по скрипучей приступке в вагончик, отряхнёшь, солидно матерясь, снег с валенок, а Люська уже шустрит, зараза, с половником. И дух такой, что его ж мать, товарищи! И картошечка там, и лучок, и мясцо, соструганное топором с заледенелой лосиной туши! И самогона пряного на столе стакан – норму ж ведь квартальную выполнил.

Советские фильмы категории «Девчата» и «Карьера Димы Горина» – это фильмы про титанов потенции. Гоголь писал когда-то, что мелькнувшая под юбкой щиколотка возбуждает сильнее, чем вываленная на всеобщее обозрение филейная часть. Это потому, что Гоголь был здоровым человеком и не ел пищевых добавок.

…А тем трудовым дымком, который случается, когда по весне жгут скопившийся за зиму сор, в окошко не веет больше. И мыслей о еде на сегодня больше нет никаких. И раз я не ем, значит, не существую.

Чиж и другое К°

Тыщу раз слышал разные истории о том, какой-де нехороший человек писатель Вик. Ерофеев. И роман он у кого-то украл, и ещё что-то – лень запоминать было. А главное, жил, гад, на улице Горького и папу то ли мидовского, то ли внешторговского имел. Что-то такое.

Я конечно же ни разу не верил. Но вот сегодня все эти клеветнические измышления самым прискорбным образом подтвердились.

Пошёл я, вообще-то, на секретный концерт известного рок-музыканта Чижа, известного так же как Сергей Чиграков. Но оказалось, что не всё так просто: Чижа с его группой музыкантов под названием «Чиж и Ко» покажут лишь тем, кто сперва выслушает талантливое выступление писателя Ерофеева.

И мы сели и начали сидеть, а он – выступать.

Под картинки на большом телевизоре. (Про этот телевизор сначала долго что-то рассказывали, какой он полезный.) Прочитал какой-то автобиографический «невыдуманный рассказ» – про девочек, которые с Украины приехали в Москву, чтоб им повосхищаться, а перед тем объяснял долго: это, дескать, будет на абы какой рассказ, а такой специальный «набор случайных слов», потому что такова жизнь.

Набор, правда, был не столько случайный, сколько самый обычный. Ну приехали девочки. Ну я встретил. Ну привезли горилку с перцем. Ну что такое горилка с перцем. Это горилка с перцем. А могли бы приехать пидоры. И привезти коньяк. А приехали девочки. Девочки хотели, чтобы я шёл с ними в театр. Но я не мог. Потому что я накануне совершенно случайно встретил французов. И мне надо было идти к французам. А мог бы встретить других французов. И я сказал «до свидания» и пошёл к этим французам. А мог бы к другим. Конец.

Отчего-то очень сильно казалось, что всё это попытка подражания Гришковцу. Или популярности Гришковца. Раньше Ерофеев старался подражать Сорокину, потому что тогда богема восхищалась Сорокиным. Теперь богема не актуальна – теперь актуальна публика, а публика восхищается Гришковцом. У него потому что бубнёж такой. Поток ничем не отягощённого обыденного сознания.

Только у Гришковца этот бубнёж получается местами натуральным и трогательным – хочется взгрустнуть о чём-то своём под него. А под бубнёж Ерофеева хочется домой, и чтобы там сериал какой-нибудь хороший показали по телевизору или футбол. Или чтоб хотя бы Чиж начинался скорее.

Ну ладно, прочитал он довольно быстро. Я было приободрился. А тут специальные подсадные девочки из зала спрашивают:

– Вот у вас так гениально тут это всё, а вот Гришковец? Что вы об нём думаете?

И Мэтр отвечает им звучным голосом: