Хоббит, или Туда и обратно

Но такие обычные надземные загадки были для него утомительными. Кроме того, они напоминали ему о днях, когда он не был столь одиноким, гадким и злым, а это было ему неприятно. Больше того: это вызвало в нем голод, так что на этот раз он постарался придумать кое-что потруднее и понеприятнее:

— «Не увидишь его, не учуешь его,

Не услышишь его, не ухватишь его;

Оно и меж звезд, оно под горами,

Оно и в каждой глубокой яме;

Идет позади и спешит вперед,

И кончит жизнь, и радость убьет».

К несчастью для Голлума, Бильбо эту загадку знал, а ответ на нее окружал его отовсюду. — Тьма! — сказал он, даже не задумавшись.

— «В беленькой бочечке два разные пива: болтаются-болтаются, никак не смешиваются».

Он сказал это, чтобы выиграть время, пока не придумает что-нибудь действительно трудное. Он думал, что эта загадка будет очень легкой. Но для Голлума она оказалась крепким орешком; он шипел, шептал и бормотал, но не находил ответа.

— Дай нам подумать, сссс! дай подумать!

— Ну? — сказал Бильбо, дав ему подумать довольно долго. — Догадался ты?

Но тут Голлум вспомнил, как обкрадывал когда-то гнезда и как потом, сидя над обрывом, учил свою бабушку высасывать…— Яйцо! — прошипел он. — Это яйцо! — И задал очередную загадку:

— «Холодное, как лед;

Не дышит, но живет;

Всегда кольчугу носит

И пьет, хоть пить не просит».

Он в свою очередь считал эту загадку очень легкой, потому что всегда думал о том, что было на нее ответом. Он просто не мог вспомнить ничего лучшего, так как был обескуражен загадкой о яйце. Теперь крепкий орешек достался Бильбо, который никогда не имел дела с водой, если мог обойтись без нее. Я думаю, что вы-то уже знаете ответ или можете сразу догадаться о нем; но вы сидите удобно у себя дома, и опасность быть съеденными не мешает вам думать. Бильбо сидел и думал; раз или два он откашлялся, но не сказал ничего. Через некоторое время Голлум начал шипеть от удовольствия себе самому: — Оно вкусссное, сссокровише? Оно сссочное, да? Оно хххрустит на зззубаххх, да? — И начал присматриваться к Бильбо из темноты.

— Минутку! — сказал Хоббит задрожав. — Я только что дал тебе долго подумать.

— Поспешшши, поспешшши! — ответил Голлум и начал выбираться из челнока на берег, готовясь схватить Бильбо. Но когда он спустил свою длинную, перепончатую ступню в воду, то оттуда выпрыгнула какая-то испуганная рыба и ударила Бильбо по ноге.

— Фу! — вскрикнул тот. — Холодное, скользкое… И тут он догадался. — Рыба, рыба! — закричал он. — Это рыба!

Голлум был очень раздосадован, а Бильбо поскорей задал ему новую загадку, так что ему пришлось вернуться в лодку и подумать.

— Безногое на одноногом, двуногое на трехногом, а четвероногое рядом.

В сущности, задавать эту загадку было несвоевременно, но Бильбо торопился. Голлуму было бы трудновато ответить на нее, если бы он услышал ее не сейчас. Но отгадать «безногое» после рыбы было нетрудно, а остальное пошло еще легче. — Рыба на столе, человек на табурете, кошка рядом, — таков был ответ, и Голлум быстро нашел его. Потом он решил, что ему пора загадать что-нибудь трудное и страшное. Потому он загадал вот такую загадку:

— «Все без пощады съедаешь ты:

Птиц и зверей, деревья, цветы;

Точишь железо, сталь поедаешь.

Твердые скалы в прах обращаешь

Здания рушишь, царей убиваешь,

Гордую гору с долиной равняешь».

Бедный Бильбо сидел в темноте и вспоминал все ужасные имена всех великанов и людоедов, о которых только слышал в сказках, но никто из них никогда не делал всего этого. Он чувствовал, что ответ здесь должен быть совсем другой и что он должен бы знать его, но не мог догадаться. Ему начало становиться страшно, а это мешает думать. Голлум решил вылезть из челнока. Он с плеском вывалился в воду и зашлепал к берегу. Бильбо увидел его приближающиеся глаза. Язык у Хоббита прирос к гортани. Ему захотелось крикнуть. «Дай мне время! Дай мне время!», но у него получился только писк:

— Время! Время!

Бильбо спасся буквально чудом, так как это и был ответ.

Голлум снова был раздосадован; на этот раз он рассердился, да игра уже и надоела ему. К тому же он успел и проголодаться. Теперь он уже не вернулся в лодку, а сел в темноте рядом с Бильбо; это очень испугало Хоббита, и мысли у него разбежались.

— Теперь один вопроссс, мое сокровище, да, да, один. Зззадай нам только один вопроссс, да, да! — прошипел Голлум.

Но Бильбо никак не мог придумать ни одного вопроса, когда это мокрое, скользкое существо сидело рядом и трогало, и тыкало его. Он то причесывался, то щипал себя, но не мог думать ни о чем.

— Вопроссс, вопроссс! — повторял Голлум.

Бильбо ущипнул себя; дал себе шлепок; схватился за меч; пошарил другой рукой в кармане. Там он нащупал кольцо, найденное им в подземном проходе и с тех пор забытое.

— Что у меня в кармане? — спросил он вслух. Он спрашивал себя самого, но Голлум принял вопрос за новую загадку и очень растерялся.

— Нечессстно, нечессстно! — зашипел он. — Это нечессстно — спрашшшивать нассс, что у него в карманаххх!