Хо

От раздумий её отвлекли ворвавшиеся в загон дикари, которые схватили одного из пленников, и поволокли на выход. Тот протестовал, упирался, но это было бесполезно. Сразу после того, как его утащили из загона, новая пара аборигенов забрала ещё одного человека. Ольгу забрали четвёртой. Она сразу поняла, что очередные пришедшие выбрали её из трёх оставшихся в загоне бедняг.

— Подождите! — громко произнесла она, выставив руку вперёд. — Я вовсе не та, за кого вы меня принимаете…

Но все эти слова не произвели на дикарей ровным счётом никакого эффекта. За вытянутую руку её тут же ухватили, и потащили к выходу. Благо, в этот раз не волоком.

Вождь что-то кричал ей в след, размахивая своей дубинкой. Толпа сходила с ума от восторга. Ритуал приближался к своей кульминации. Очень скоро Ольга поняла, что им было уготовано. Стена, вдоль которой они шли, была сплошь завешена приколоченными к ней телами. Теперь стало понятно, откуда так несло мертвечиной. Тела жертв нещадно смердили. Некоторые уже успели истлеть до костей, другие — разложились наполовину, третье — только начинали разлагаться.

При более тщательном рассмотрении этого безобразного панно, Вершинина заметила движения среди висевших на стене тел, и поняла, что мертвы здесь далеко не все. Вперемешку со сгнившими и иссохшими телами, одновременно находились те, кого приколотили относительно недавно, и потому ещё не успевшие испустить дух, продолжая изнывать в страшных агониях. Можно было различить их слабые, хрипловатые стоны и тяжкие вздохи. Ольга видела, как по ним ползают мелкие жуки, которые то и дело заползают в их открытые раны и язвы, а так же в ноздри, уши и рот. Это было страшное зрелище.

Вот её провели мимо одного из членов группы паломников, которого уже закончили приколачивать к дереву. От ужасной боли, несчастный лишился чувств, и недвижимо висел, уронив голову. Костыли были вбиты в его голени и локтевые суставы. Из ран обильно струилась кровь, сбегая по шершавой поверхности стены длинными ручейками.

Следом за ним, на стене корчился и вопил другой спутник, которого всё ещё продолжали приколачивать. С мучителями ему «повезло» не меньше, чем предыдущему. Живодёры придумали более изощрённую пытку, оттягивая складки кожи на боках, руках и ногах бедняги, а затем прибивая их костылями. В результате, человек повис на своей коже, натянув её собственным весом, и, тем самым, причиняя себе невообразимую боль.

«Наверное, мне нужно что-нибудь предпринять. Какое-то активное действие. Необходимость этого очевидна, но… Что мне предпринять?» — думала Ольга, и сама поражалась собственной нерасторопности: «Почему я спокойно иду туда, куда меня ведут? Ведь я знаю, что меня ожидает. На мне нет оков, мои руки и ноги не связаны. Почему же я мирюсь с этим? Чего я жду? На что надеюсь?» Её взгляд скользил от одной жертвы к другой. Перед глазами мелькали жуткие фрагменты, от которых кровь стыла в жилах. Она видела, как металлические колья вонзаются в ладони и животы, как брызжет кровь, рвётся кожа, трещат кости, а с губ срываются страдальческие вопли, мольбы о смерти. Очередного пленника силой заставили повернуть голову, после чего вогнали ему костыль через обе щеки, насквозь. Страшный, непрекращающийся стук камней по костылям, гремел повсюду, словно дикая, необузданная музыка смерти.

Но вот и настал черёд Ольги. Дикие конвоиры остановились, выбрав свободный участок на стене, и принялись затаскивать Ольгу наверх. Действовали они по привычной схеме: один забрался наверх, и, уцепившись понадёжнее за сучковатые отростки, приготовился принимать пленницу, а второй, дождавшись его готовности, схватил девушку за щиколотки, после чего, с необычайной лёгкостью, приподнял её, словно та весила лишь пару килограмм. Не смотря на ничтожный рост, силы этим пигмеям было не занимать. Они не торопились. Времени у них было предостаточно. «Да где же ты, Лиша?!» — едва не выкрикнула вслух Ольга, и вместе с этим криком души, к ней вдруг пришло здравое прозрение. Как будто она неожиданно начала смотреть на вещи трезво, с позиции разума, а не чувств и эмоций.