Хьюстон, у нас проблема

Из нашей четверки лучше всех устроился Бартек. Он перестал забивать себе голову кино, открыл галерею искусства – и что-то у него даже получается, хотя времена вроде бы безнадежные. Правда, Аська при этой галерее устроила кафе, так что в итоге они выходят даже в прибыль. Хорошее место, около площади Трех Крестов. У них все Министерство труда столуется. Хорошая и недорогая еда, а галерея служит приятным дополнением. А лучше всего то, что Бартек никогда, вообще никогда, ни при каких обстоятельствах, ни секунды не жаловался. А теперь вот помешался на почве своего будущего отцовства. Надо бы к ним заскочить. Аська три раза звонила, но я из-за этого чертова пса совершенно забыл.

* * *

Я паркую машину у самого подъезда и отправляюсь на ежедневный обход, хотя и не надеюсь уже ни на что. Но вдруг он все-таки где-нибудь прячется? Я громко зову Геракла, кричу, и мне уже все равно, что подумают обо мне люди. Но от моей собаки нет ни следа.

Я не принесу его матери в больницу.

Возвращаюсь домой и не знаю, что мне делать. Как же по-идиотски все-таки книги расставлены – не будет у меня так, как будто здесь женщина живет. Сваливаю все с полок – расставлю так, как хочу, будет чем заняться, а то я уже с ума схожу.

На стук в дверь мне даже не хочется реагировать. И правильно, потому что у дверей стоит Анка. С тарелкой чего-то в руках.

– Мама тебе прислала кусочек лазаньи. Бр-р-р, ненавижу лазанью, – говорит девчонка и входит как к себе домой. Я отказываюсь, закрываю за ней дверь. А тарелка пахнет неплохо.

– Ремонт делаешь? – она заглядывает в комнату, истинная дочь своего отца, а книжки везде лежат, в основном на полу, столике и диване. Ну, частично еще на подоконнике.

– Помочь тебе? Красный мы вот сюда поставим…

– Нет! – кричу я так, что Малолетка аж подпрыгивает. – Нет, мне сначала надо полки протереть и все такое, – объясняю я миролюбиво, потому что ребенок ведь не виноват, что Марта так по-идиотски расставила книги.

И что пес пропал.

И что Марта ушла.

И что мать болеет.

– А у меня для тебя новость, – она сдвигает книги на край дивана и присаживается, люди добрые, помогите, я хочу остаться один! – В общем, у моей подруги тоже есть собака… только сука. И эта сука родила таких миленьких щенят… Такие, знаешь, пушистенькие, сладкие, я сегодня была у нее и…

– Аня, мне нужно найти Геракла, я должен отнести его своей матери в больницу. Я не хочу никакую другую собаку. Я вообще не люблю собак!

– А ты тут вообще ни при чем. Почему ты никогда не слушаешь до конца?

Истинная дочь своей матери.

– Речь-то обо мне. Я бы такого щеночка взяла, вырастила, воспитала. Если бы ты поговорил с моей мамой и убедил ее, что такая собака хорошо повлияет на характер, и встал бы на мою сторону… потому что она меня не хочет даже слушать. Женщины никогда не слушают, а только перебивают на полуслове… – говорит она то, что известно всем мужчинам на свете без исключения.

– Я? – удивляюсь я.

– Да. Потому что, знаешь, моя мама считает, что ты герой. И что у тебя горизонты. И что ты очень чувствительный, хотя этого не показываешь. У тебя ведь в родне наверняка какой-нибудь убийца есть, да?

Если бы я не был таким усталым и не так нервничал, если бы я хоть чуточку представлял, что мне теперь делать и как выходить из создавшегося положения, – я бы обязательно не выдержал и расхохотался.

Но сейчас мне было не до смеха.

Мне нужен Геракл – не позже послезавтра.

Ну почему он не мог пропасть через три дня хотя бы?!!

Я не могу так поступить со своей матерью. Со своей больной матерью.

– Аня, – начал я, она встала и вздохнула:

– Что ж, я вижу, что не могу рассчитывать на тебя в этом вопросе. И это немножко односторонне, потому что ты на меня всегда, всегда, в любом деле можешь рассчитывать.

Я чуть не упал.

– Анка!

– Я даже стих сочинила на тот случай, если твой пес не найдется. Что-то вроде некролога. – Она встала в дверях и продекламировала: – Спи спокойно, дорогой Геракл. Ты не много ел и мало какал. Все тебя любили и ласкали, не нашли тебя, хотя искали. А ты в приюты звонил? – И она ушла.

А я бросился к Интернету. Ведь это надо было сделать сразу – а у меня словно мозг вырубился.

Но надежда на чудо прожила недолго – я позвонил по четырем номерам и выяснил, что никакого чихуахуа на этой неделе не находили. Но у них есть множество других замечательных собак, которые тоже нуждаются в любви и ласке.

Я тоже нуждаюсь в любви и ласке.

К чертям других собак! Не заводить собаку – гуманно по отношению к другим членам общества.

Геракл, вернись!

И что?

Я смотрел на розовую сумку с окошком, а там не было этой заполошной морды.

Операция – это не страшно, нечего ее бояться. Даже врач сказал, что это только операция.

И будут лечить.

Если бы не стали лечить, это было бы совсем другое дело.

А операция – это всего лишь операция. Заснул – проснулся. И все.