Хьюстон, Хьюстон, как слышите?

—  Вызываю «Подсолнух-один», — медленно, в нос говорит девушка. — Это «Луна-центральная», вызываю майора Норма­на Дэвиса, командира «Подсолнуха-один». Мы слышали ваши переговоры с кораблем «Эскондида». Теряемся в догадках: кто вы, как сюда попали? Если и правда «Подсолнух-один», то на­прашивается предположение, что вы проскочили вперед во вре­мени, когда угодили под выброс солнечной массы.

Слово «время» звучит у нее чуть странно, как у кокни.

—  Поблизости от вас корабль «Глория», вы на экране его радара. И похоже, у вас проблема с курсом. Лорна сообщи­ла, что вы намерены добраться до Земли, полагая, что сейчас октябрь и Земля находится в Рыбах. Это заблуждение, сегодня пятнадцатое марта. Повторяю, земная дата, — слово «дата» то­же звучит у нее необычно, — пятнадцатое марта. Найдите воз­можность убедиться, что Земля в Деве, совсем рядом со Спикой. Вы говорили о поврежденном иллюминаторе. Можете ли выйти наружу и посмотреть? Полагаем, требуется значитель­ная коррекция курса. Достаточно ли у вас топлива? Есть ли на борту компьютер? Что с запасом воздуха, воды и пищи? Чем мы можем вам помочь? Ждем ответа на этой частоте. «Луна» вызывает «Подсолнух-один». Прием.

На борту «Подсолнуха» никто не шевелится. Лоример бо­рется с разбушевавшимися эмоциями.

«Проскочили вперед во времени»...

Некуда возвращаться.

Пауза затягивается, и киста воспоминаний, которую он на­учился подавлять, распухает беспрепятственно.

— Ну так как, будем отвечать или нет?

— Глупостей не говори, — произносит Дейв.

— Командир, между Гаммой Рыб и Спикой сто сорок де­вять градусов. Передача шла из той точки, где, по их словам, находится Земля.

— Ты спятил.

— Я не спятил. Получается, сейчас все-таки март.

Дейв моргает с таким видом, будто ему докучает муха.

Через пятнадцать минут мучительную паузу снова прерыва­ет голос «Луны-центральной»:

— Прошу выйти на связь.

— Это не запись. — Бад достает пластинку жвачки, обертку добавляет к аккуратной стопке за проводами гироскопа.

У Лоримера, зачарованного смутным мерцанием Спики, по коже бегут мурашки. Рядом со Спикой — Земля?

Разум отказывается верить, но роковая правда со всех сто­рон вонзает в него острые и длинные когти. Лица, голоса, ши­пение бекона, скрип отцовского кресла-качалки, мел на зали­той солнцем классной доске, голые ноги Джинни на цветастом диване, Дженни и Пенни, бегающие в опасной близости от газонокосилки... Девочки должны были вырасти, Дженни уже догнала мать. Отец в Денвере с Эми, надеется дотянуть до воз­вращения сына. Нет, это просто бред какой-то. Дейв прав: трюк, безумный розыгрыш. Язык это под­тверждает.

Через пятнадцать минут ровный, серьезный женский голос все повторяет, только усугубляя нервозную атмосферу на бор­ту «Подсолнуха». С лица Дейва уже не сходит рассеянно-раздраженная мина, как у болельщика, вынужденного слушать дрян­ной спортивный репортаж. Лоримера подмывает выключить рацию и предложить партийку в джин. Голос сообщает о пере­ходе на другую частоту.

Неторопливо жуя, Бад возвращает прежнюю настройку. Го­лос теперь звучит устало, он замирает через пару фраз.

Опять ожидание, на этот раз часовое. В Лоримера мертвой хваткой вцепилось пятнышко Спики, он не в силах отвести гла­за от иллюминатора. Бад напевает «Она носила желтую ленту», но через куплет замолкает.

— Дейв, — заговаривает наконец Лоример, — наша антен­на направлена точно на Спику. Можешь считать меня психом, но, если Земля там, скоро придется менять курс. Да ты посмот­ри: двойной источник света, видно же! Необходимо с этим ра­зобраться.

От майора — ни слова. Бад тоже помалкивает, но его взгляд рыщет — то к левому иллюминатору, то назад, к приборной па­нели. Там, на самом краю, поляроидный снимок жены Бада. Долговязая, рыжая, смешливая, вихляющая задом Пэтти. У Ло­римера бывают насчет нее фантазии. Впрочем, голосок как у ребенка... и рост... Многие низкорослые мужчины тянутся к высоким женщинам, Лоример объясняет это слабохарактерно­стью. Джинни на дюйм ниже его. Их девочки вырастут повыше. Жена решила забеременеть перед его отлетом — знала, что он будет в недосягаемости, и все же настояла. Может, родился мальчик, сын...

Прекрати! О чем-нибудь другом думай. Любит ли Бад свою Пэтти? Да кто его знает. Сам ты любишь Джинни. А до нее семьдесят миллионов миль...

— Джуди? — Это «Луна-центральная», или кто там еще. — Они не отвечают. Ты не попробуешь? Но сначала послушай, о чем мы тут думаем. Если и правда эти люди из прошлого, они могут получить очень серьезную травму. Должно быть, сейчас до них доходит, что они уже никогда не увидят родной мир. Мида говорит, эти мужчины оставили дома женщин и детей, они будут ужасно тосковать по своим семьям. Наверняка пе­репуганы до смерти, возможно, считают нас инопланетянами или галлюцинациями. Понимаешь, о чем я?

Через пять секунд неподалеку от «Подсолнуха» включается передатчик: