Хищный инстинкт

Я, ограниченная железной хваткой пальцев, еле заметно согласно качнула головой. Я хотела принять его, как он сказал. Полностью.

Сильный, тяжелый поцелуй, словно печать скрепляющий нас, обрушился на меня.

Его губы были властными и греховными. Жадность касания ошеломила, заставила дрожать от обжигающе острых ощущений. Когда Корнуэлл углубил поцелуй и ворвался языком, внизу сладко и томительно скрутило. Как стрелой в цель. Мое тело помнило о наслаждении, которое дарил оборотень в лесу и радостно отзывалось на его касания.

Я сжала пальцами его руку, поцеловала в ответ, неумело и горячо, так сильно как могла. И оборотень глухо застонал мне прямо в рот.

Сидеть в полупрозрачной ночной рубашке, прислонившись в нему спиной и принимать запрокинутым лицом его жалящие поцелуи было головокружительно порочно, но совершенно мало.

Я дернула за шнуровку у себя на шее, распустив стягивающие ленты и приоткрывая грудь. Мужская рука начала оглаживать ноющие холмики, принося временное облегчение.

-      Ты моя девочка, - с трудом разорвав единение губ, сказал Корнуэлл, по- прежнему удерживая меня за подбородок.

-      Да, твоя, - выдохнула я.

Мы смотрели друг другу в глаза, касаясь лбами. А его пальцы ласкали то одну, то вторую грудь, все больше распуская завязку на рубашке. Мне хотелось плакать, что у него так мало рук и я не могу вжаться в них вся, полностью. Утонуть, спрятаться в нежащих меня ладонях.

От касаний вершинки затвердели и вытянулись крошечными зовущими пирамидками. Я стонала от ласк и хотела еще. Когда меня опрокинули на кровать, я только тянулась к нему и жалобно шептала:

- Корнуэлл.

-      Люшер, - хрипло сказал он. - Это мое настоящее имя. Я хочу услышать, как ты назовешь меня «Люшер». Никогда раньше не хотел его слышать, мне вообще все равно кем меня называют. Имена ничто. Но сейчас, пожалуйста, зови меня по настоящему имени, Эфа. Моя девочка. Моя заноза.

Одежду на себе Корнуэлл просто разорвал. Я завороженно смотрела как она разлетается клочьями в стороны, опадая где-то за изножьем кровати. Миг и надо мной нависает обнаженный оборотень. Это было бы пугающе, если бы не было так прекрасно.

На фоне неяркого света настенных ламп рельефы плеч и рук играли перекатами мышц. Пряди волос упали Корнуэллу на лоб.

-      Замри, - сказала я, подняв руку и погладив по твердому плато грудной клетки с крошечными темными как капли сосками.

-      Зачем? - спросил оборотень, послушно застывая на напряженных руках.

-      Красиво, - счастливо выдохнула я, - надо запомнить.

-      Я могу позировать много раз за ночь, и даже в дороге в любых ракурсах, - зарычал Корнуэлл, - но пока лови не виды, а ощущения.

И наклонился. Шея оказалась очень чувствительной, а уши вообще проявили способность отключать разум, особенно если при поцелуях в них тепло дышать. Корнуэлл скользнул вверх и вниз телом, остановился, с треском разорвав тонкую рубашку и задвигался уже кожа к коже. Легко, едва касаясь, лаская меня собой. Мелко покусывая по плечам и шейному сгибу, тут же зацеловывая до дрожи.

Когда я почувствовала внизу руку, сразу заподозрила неладное.

-      Сам, - пробормотала я, поворачивая голову и подставляя для укусов другую сторону за ушком.

-      Тебе будет больно. Я аккуратно рукой.

-      Сам, - я куснула его за нижнюю и посмотрела упрямо, - хочу чувствовать все. Дай мне запомнить.

-      Ладно, заноза, но то, что ты все еще можешь говорить и даже командовать, мое большое упущение, которое я исправлю.

Я хотела сказать, что не понимаю почему «заноза», и - я любом состоянии могу говорить, но, оказалось, была не права.

Он втиснулся между бедер, такой крупный по сравнению со мной, но даже неудобство я принимала с наслаждением. Руку Корнуэлл не убрал, просто поднял повыше. И теплые мягкие круговые касания заставили меня застонать. Скольжение телом и ласка, еще раз и немного шире обведение. Я схватила его за волосы, пытаясь поцеловать, но он только дразнил, чуть касаясь губами, оставляя задыхаться и постанывать.

На мягком судорожном пике, я задрожала, слабо вскрикивая, совершенно забывшись, получая самый нежный и сладкий оргазм в своей жизни. И тут в меня что-то вошло, большое, твердое, режуще болезненное. Я ахнула, тяжело задышав, собираясь с мыслями, в ожидании дальнейших неприятных ощущений, но Корнуэлл лежал не двигаясь, уткнувшись головой мне в плечо, напряженно и молча.

Через пару секунд он качнулся, я замерла, но боли не было. Мой организм, усиленный вампирской кровью, быстро залечил небольшую с его точки зрения рану. «Чудесно, но говорить-то я все равно могу» - самодовольно подумала я, но Корнуэлл с тихим низким стоном поплыл дальше, входя все глубже и глубже. Ой, там еще есть место, да когда же я кончусь, это же… оооо…

И мягко вперед, и плавно назад. И еще раз, так, что у меня дрожали ноги и сбивалось дыхание. Тело к телу. Сердце о сердце. Соединяясь со мной. Мой мужчина.

Я крепче схватила его за волосы и застонала, не в силах сдерживаться. Как же это хорошо.

Глава 26. Неожиданные попутчики