Хэллоуин

Но, только усевшись у окна в полупустом вагоне электрички, Жанна сообразила, насколько же ей в действительности повезло. Ведь Эмме ничего не стоило, к примеру, подсыпать ей какую-нибудь дрянь в кофе или пуститься на какой-нибудь более изощренный трюк; одному Богу ведомо, что могло прийти ей в голову. К тому же ей откуда-то о многом было известно – откуда, Жанна не решалась даже предполагать, – но Эмма знала о таких вещах, о которых знать попросту не могла, и при желании наверняка сумела бы воспользоваться этим знанием. Выходит, Жанна все время была у нее в руках: Эмма играла с ней. А потом, встретив сопротивление, позволила вырваться (она даже не сдвинулась с места, когда птичка упорхнула в коридор, так ведь?), позволила уйти – отпустила. Быть может, у старой развратницы (лесбиянки, тебя пыталась совратить старая еврейская лесбиянка, так и говори) были к тому какие-то другие причины. Так что тебе крупно повезло, милочка, что ты вообще унесла ноги. И даже не пытайся представить, что может находиться у нее в подвале… Но она очень осторожна, старушка Эмма. Потому что много чего знает.

Электричка тронулась, набирая скорость.

«Господи, – мысленно произнесла Жанна, – когда я нуждалась в Тебе больше всего, Ты всегда был занят чем-то другим, я слишком рано осталась без отца, его тоже не было рядом, а теперь я давно взрослая, и даже с мамой у нас разная жизнь, я совсем одна, совсем одна, если Ты слышишь, дай мне пройти через все это…»

За окном проплывало бесконечное унылое полотно пейзажа, написанного ноябрем. Капли дождя бежали вниз по стеклу, сливаясь в кривые дорожки и трепеща от ветра. Прощаясь, желтоглазая дама, Осень, роняла скорбные слезы.

– Жанна…

Она медленно оглянулась. Вдохнула прохладный воздух вагона, пахнущий старыми листьями… выдохнула. Позади нее через ряд сидели двое парней, наверняка братья, коротая время за игрой в карты. На ряд дальше – старик в кепке, забавно клюющий носом, когда вагон подскакивал на рессорах. Места по другую сторону прохода пустовали.

Жанна вновь отвернулась к окну. Что ж, ничего удивительного: всего лишь очередное доказательство того, насколько в действительности расшатались ее нервы за последние недели.

Электричка замедлила ход, подъезжая к какой-то станции. Динамик прохрюкал название, которое Жанна пропустила мимо ушей. Через минуту она оказалась в жизнерадостно шумном окружении ребятни из младших классов, едущих на экскурсию в сопровождении троих взрослых и хмурой девочки-подростка, сидевшей всю дорогу так, будто она дожидалась своей очереди под кабинетом зубника с репутацией садиста.

В этой компании она оставалась до прибытия в город.

9

Желание немедленно броситься к телефону и позвонить Марте иссякло задолго до того, как Жанна переступила порог квартиры. Вместо этого она расстелила постель и легла: пара часов нормального сна – вот что ей сейчас нужно в первую очередь.

Жанна принадлежала к тому числу людей, что скорее предпочтут защемить пальцы в дверях, нежели быть не вовремя выдернутыми из дневного сна. Если такое все же случалось, она долго чувствовала себя будто попавшей в зазеркалье.

Телефон затрезвонил через час двадцать минут, после того как Жанне удалось уснуть. Рассуждая философски, часть ее сознания (та, на дальнем плане, что всегда остается в бодрствующем состоянии) заметила, что иначе и быть попросту не могло. Чертов телефон не мог НЕ зазвонить в самый неподходящий момент, когда ее сон достиг той глубины, из которой нельзя безнаказанно вылететь на поверхность без соответствующей декомпрессии, особенно днем, – когда дела складываются хуже некуда (в том числе когда ты приходишь к ворожее в последней надежде на помощь – да простит Господь в своей великой милости ей этот грех, ибо она уже расплатилась за него сполна, – а та норовит забраться к тебе под юбку), то так происходит во всем: против тебя восстает даже твой собственный телефон.

– Ал… кха!.. алло? – Жанна приложила трубку к уху: благо телефонный столик находился у изголовья кровати, и ей не пришлось вставать. Комната плыла перед глазами.

– Хто то? – отозвался настороженный голос в трубке. Словно тот, кому он принадлежал, спустив штаны, увидел что-то необычное.

– Что значит – «хто то»? Кто вам нужен?

– Хто-хто? – последовал изумленный ответ.

– Я гово… – Тут до Жанны, наконец, дошло, что она пытается объясниться с каким-то непохмелившимся рагулем, у которого вместо головы задница, а вместо мозгов – дерьмо. Она бросила трубку.

Легла обратно на подушку, начала медленно приходить в себя. Слишком медленно, почти не ощущая этого. Стены комнаты вращались, будто края огромной виниловой пластинки (ось проигрывателя, на которую она была насажена, находилась где-то в районе кровати). Обычно после таких пробуждений Жанна с трудом могла разобраться, что было «сегодня», а что «вчера». Нужно было отключить телефон, подумала она.

Но тут он зазвонил опять.

Хто то? Приемная слушает! Хто-хто? Нет, к сожалению, все места в нашем дурдоме сейчас заняты. Обратитесь через год.

Звонок.