Хеймдалль

Сальбьёрг была крепкой и здоровой женщиной, очень доброй, при необходимости твердой, но главное, очень заботливой, ну – мечта. Не смотря на трудности в отношениях с мужем, поистине она очень его любила, и лишь она могла усмирить его нрав. Но о ее характере трудно было что-то сказать, поскольку, если женщину видят исключительно в качестве матери, то ей приходится отбросить всю свою многогранность и довольствоваться данной ролью, ведь только в этом случае к ней будут относиться уважительно. Она родила трех здоровых сыновей и красивую дочку. Несмотря на свой почтенный возраст, она могла бы при желании родить хоть целую дружину, но с тех пор, как двое старших сыновей погибли, она стала бояться этого дела. С той поры Сальбьёрг подурнела, заметно располнела, а глаза остались печальными, кроме того, она стала скованно себя вести в постели, отчего Бранд к ней охладел.

Сальбьёрг продолжила:

– Раньше Дарри с каждого похода привозил для своей супруги разные украшения, он отдавал ей самые дорогие вещи, именно те, за которые можно было бы получить огромную выручку в Хедебю. Когда она умерла, он долго не мог с этим смириться, но позже он продолжил свою традицию, привозя заморские подарки для меня.

Сальбьёрг тепло улыбнулась, сохранив вечную грусть своих глаз. Ей не удалось сдержать подступившие слезы, хотя и не ей одной…

Пока она говорила, Хродмар тоже прослезился, и Бранд, поджав губы, грубо ткнул его, процедив: «Твой дед еще не успел постучать во врата Асгарда, а его грудь уже в твоих соплях!» Несколько человек украдкой посматривали за тем, как Бранд воспитывал двадцатилетнего сына, и прибой стыда накатил по спине Хродмара. Ему невыносимо захотелось уйти. Вместо сына Бранд передал слово Лауге, своей дочери, и Хродмару стало еще обидней.

Лауга была очень красивой и милой девушкой семнадцати лет, игривой, хоть и порой строптивой, но не без причины – ее избаловали родители до безобразия. Она глядела на грустное лицо матери с осознанием того, что выходить замуж как-то не хочется. Изредка даже позволяла себе перечить воле отца – дерзость невообразимая в таких суровых краях. Чтобы уберечь от бедности свои владения, Бранду срочно требовалось выдать ее замуж. Лауга многих пленяла своей красотой, но отвергала каждого осмелившегося предложить руку и сердце. К счастью для нее, отец очень любил дочку, поэтому не ущемлял ее в выборе. Переняв холодную расчетливость отца, Лауга если и стремилась выйти замуж, то за того, с кем ей получилось бы сохранить свой привычный вольный образ жизни. Нельзя сказать, конечно, что она ничем не занималась по дому, это неправда, но в сравнении с другими девушками, ей очень повезло. Словом, ее изнеженность была осуждаема, но из-за красоты простительна, чем она и пользовалась. Избалованность и расчетливость – смесь страшная.

Лауга сказала:

– Когда я заболевала, Дарри был единственным, кто всегда мог меня вылечить, он всегда готовил специально для меня особый отвар, секрет которого я храню по сей день. Каждый раз, когда я слышу его имя, я чувствую вкус этого отвара, будто бы прямо сейчас его пью, и мне всегда становится лучше.

Пока Бранд отвлекся на разговор со своим старым другом Скъёльдом, Хродмар подумал, что успеет встретиться с его дочерью Фридой. Когда заиграла флейта, он тихонько улизнул и побежал к дому Скъёльда Деревянного. Хродмар не любил Скъёльда – сухой и едкий тип, который лучше продаст себя в рабство маврам, чем выдаст родную дочь за него. Да и прозвище его само за себя говорило – редкий тугодум. Правда, прозвали его так, поскольку однажды Скъёльд бился в одиночку с целым отрядом франков прямо в воде у самого берега. И как ни старались они загнать его в воду и утопить, тот всегда выныривал, отсекая головы врагов, да так, что капли воды сливались прямо в воздухе с каплями крови… Это если верить местным скальдам, а им нельзя было не верить, без них никто бы не знал о происходящем в мире. Скъёльд был очень строг и всегда следил за тем, с кем общалась его дочь, а с тех пор, как нашелся знатный жених, и вовсе запретил ей выходить из дома, словно придерживал ее, как хрупкий и редкий товар для богатого покупателя. Хродмар стал редко видеться с любимой Фридой, и единственная возможность наконец встретится с ней – был побег с похорон родного деда.

Хродмар буквально ворвался в дом Скьёльда и увел Фриду как можно скорее, оставив котел, в котором пузырилась форель. Ее волосы всегда пахли аппетитным вечерним ужином, и Хродмару это очень нравилось. Он любил Фриду с раннего детства. Добрую и веселую, беззаботную в душе, но вечно погруженную в заботы домашние.