Хаски и его Учитель Белый Кот, Том II

Да что там, теперь он и на взрослого мужчину похож не был.

Пуская слюни, старик скорбно щурился, словно пытаясь удержать в этих старческих морщинах остатки утерянного достоинства, и жалобно умолял:

— Восемь миллиардов золотом — это слишком много. Это тайное руководство по технике владения мечом изначально принадлежало Усадьбе Битань и моему почтенному наставнику. Да, все верно, когда наша духовная школа была в упадке, нам и правда пришлось продать его вам… Глава… умоляю вас… сбросьте цену…

Услышав его слова, люди начали переглядываться.

Восемь миллиардов золотом?

Руководство по технике владения мечом?

Тут вдруг кто-то вспомнил, что бывший глава Усадьбы Битань обладал вспыльчивым нравом и повышенным чувством справедливости, поэтому часто говорил без обиняков, не щадя чувства других людей, и умудрился настроить против себя всех руководителей духовных школ Верхнего Царства. Когда его орден столкнулся с великим бедствием, никто не захотел протянуть ему руку помощи, и Усадьба Битань быстро стала терять свои позиции. Дошло до того, что этот некогда великий орден три года не мог платить ежемесячное обеспечение своим ученикам. Впоследствии непонятно каким образом этот орден вдруг снова разбогател, но, странное дело, техника Отрезающего воду меча Усадьбы Битань, что столетиями внушала трепет заклинателям всего мира, перестала быть настолько впечатляющей, и ученики, что позднее пытались изучить это тайное искусство, так и не смогли достигнуть уровня предшествующего поколения.

По этой причине люди начали высмеивать Ли Усиня как никчемного учителя, обвиняя его в том, что орден, который раньше негласно называли Усадьбой Непревзойденного меча, по уровню боевых навыков своих учеников скатился на последнее место среди Десяти Великих духовных школ.

Но теперь, услышав произнесенные в бреду слова Ли Усиня, люди начали понимать, что все было не так просто, как казалось на первый взгляд... Неужели для того, чтобы преодолеть кризис после великого бедствия, Усадьбе Битань пришлось продать свою главную ценность — тайное руководство по искусству владения мечом?

Кто же этот мародер? Кто воспользовался чужой бедой, чтобы получить выгоду[199.5]? Были те, кто сразу заподозрил Гуюэе. Множество косых взглядов тут же обратилось в сторону Цзян Си.

— Неужто это Гуюэе?..

— Может ли это быть отец-наставник главы Цзяна?..

Охваченный душевной болью Ли Усинь продолжал кататься по земле, так что даже Чжэнь Цунмин уже не мог удержать его. Он то рыдал в голос, то громко выл и кричал, потом вдруг поднялся на четвереньки и начал бить земные поклоны, пачкая свежей кровью и соплями все вокруг.

— Верните его мне. Я копил всю жизнь и смог собрать только пять миллиардов сто миллионов золотом, — причитал Ли Усянь, — только пять миллиардов и сто миллионов… Я правда старался изо всех сил, но не смог скопить столько, сколько вы просите. Вы ведь понимаете, что я не могу убивать и грабить людей, чтобы собрать нужную сумму?! Ваш орден каждый день зарабатывает миллионы, а Усадьба Битань никогда не могла похвастаться достатком… я умоляю вас…

После этого «ваш орден каждый день зарабатывает миллионы» даже те, кто изначально не подумал на Цзян Си, посмотрели на него. Торговая Палата Сюаньюань находилась под полным контролем Цзян Си и была крупнейшим черным рынком в мире совершенствования. Если не он, то кто еще это мог быть?

Юный ученик Усадьбы Битань, не совладав с собой, поднял на Цзян Си покрасневшие от гнева глаза и закричал:

— Глава Цзян, значит, три завершающих свитка «Руководства Отрезающего воду меча», жизненно необходимые всем ученикам ордена Битань, на самом деле все это время были в Гуюэе?! Запросить за них восемь миллиардов золотом… Как можно быть таким бесстыжим?!

Цзян Си не успел ответить, как слева от него послышался хриплый голос:

— До выяснения всех обстоятельств, как ты смеешь без доказательств обвинять главу Цзяна?

К всеобщему удивлению, эти слова произнес Хуан Сяоюэ, который, казалось бы, только что едва мог перевести дыхание.

Руки даоса тряслись от напряжения, но все же он бросил последние силы на то, чтобы выразить свою преданность Цзян Си. Впрочем, причины такой внезапной «лояльности» были вполне очевидны для всех присутствующих.

Юноша из усадьбы Битань настолько разозлился, что был готов наброситься на Хуан Сяоюэ, но товарищи по ордену поспешили удержать его от опрометчивого поступка:

— Чжэнь Фу[199.6], не связывайся с ними.

Мо Жань слегка растерялся.

Услышь он это имя раньше, то так же, как и в случае с Чжэнь Цунмином[199.7], не смог бы удержаться от смеха, но сейчас, глядя на несчастного обезумевшего старика, который, стоя по колено в грязи, продолжал кланяться, он вдруг почувствовал сильную горечь.

Ему было совсем не до смеха.