Хаски и его Учитель Белый Кот, Том II

Мо Жань еще не проснулся.

И он стал ждать. В полумраке спальни сложно было определить как много времени прошло, но ему казалось, что его ожидание слишком уж затянулось.

Затянулось настолько, что у него онемела рука.

Затянулось настолько, что стремительный бег его сердца замедлился.

Затянулось настолько, что он перестал чувствовать неловкость.

Наконец, Чу Ваньнин перевернулся и посмотрел в лицо спящему Мо Жаню.

Невероятно, даже можно сказать, уникально красивый. Каждой черточкой, будь то брови, нос или губы, Мо Жань, вне всякого сомнения, был самым прекрасным мужчиной в мире.

Только лоб слегка нахмурен, словно внутри его головы были скрыты какие-то тяжелые думы, которые не давали ему расслабиться даже во сне.

Лежа так, лицом к лицу, не проронивший ни слова Чу Ваньнин еще очень долго изучал его черты.

Но это бесконечное ожидание затянулось настолько, что он не сдержался: в первый раз в своей жизни Чу Ваньнин взял на себя инициативу и сам нежно поцеловал губы Мо Жаня.

В конце концов, он осторожно убрал его руку со своего тела, сел на край кровати, надел нижнее белье и потянулся за своим белым одеянием. Одежда была безнадежно помята, и сколько бы Чу Ваньнин ни пытался разгладить складки, у него так и не вышло привести ее в подобающий вид.

Ему оставалось просто смириться, втайне надеясь, что по дороге домой они не встретят никого с Пика Сышэн. Размышляя на эту тему, он начал одеваться, надеясь идеальным внешним видом компенсировать плачевное состояние своего костюма.

Внезапно кто-то обнял его сзади.

Чу Ваньнин внутренне вздрогнул, хотя внешне это выглядело всего лишь как небольшая заминка в его выверенных движениях.

Погрузившись в свои мысли, он пропустил момент, когда Мо Жань проснулся, поднялся, обнял его и поцеловал в мочку уха.

— Учитель…

Чу Ваньнин просто не знал, что сказать. Впервые в жизни он так открылся перед кем-то и теперь был растерян и смущен. Кроме того, вопреки ожиданиям, Мо Жань начал вести себя как застенчивый молодожен, робеющий перед женой после первой брачной ночи. Потребовалось время, чтобы он нашел в себе силы мягко сказать:

— Доброе утро…

— Для доброго утра уже слишком поздно, — Чу Ваньнин даже не обернулся, продолжая одеваться.

Мо Жань улыбнулся и, тихо фыркнув, протянул руку, чтобы заправить под одежду висевший на его шее кулон.

— Чтобы он отгонял холод, его нужно держать ближе к телу, иначе он бесполезен.

Тут Чу Ваньнин, казалось, о чем-то вспомнил и, повернув голову, взглянул на него.

Когда ночью они занимались любовью, Чу Ваньнин почувствовал, что на шее Мо Жаня что-то болтается, но в тот момент его разум был настолько ослеплен страстью, что он просто не заострил на этом внимание. Присмотревшись сейчас, он понял, что на самом деле это был кулон из драконьей крови, парный к тому, что носил он сам.

— Ты... — Чу Ваньнин был поражен. – Разве во время нашего пребывания в Духовной школе Жуфэн ты не говорил, что мой кулон был последним и других нет? Как?..

Он тут же закрыл рот.

Чтобы все понять, ему хватило одного взгляда на Мо Жаня. С нежностью в глазах тот смотрел на него и улыбался так, что озорные ямочки на его щеках буквально источали ласковую сладость и самодовольство.

От осознания того, какие эгоистичные желания двигали Мо Жанем уже тогда, его бросило в жар. Не желая больше говорить, Чу Ваньнин демонстративно отвернулся и сделал вид, что полностью поглощен процессом одевания.

— Давай вернемся пораньше, — произнося эти слова, он так и не осмелился взглянуть на Мо Жаня. — Если задержимся, боюсь, кто-нибудь может что-то заподозрить.

Мо Жань послушно откликнулся:

— Я во всем буду слушать Учителя.

Однако его эгоистичные желания остались неудовлетворенными, а кровь все также кипела в жилах, поэтому когда Чу Ваньнин надел сапоги и собрался подняться с постели, он наклонился и поцеловал его в губы.

— Не сердись, когда мы вернемся, мне придется сдерживаться, и сейчас я просто хочу запечатлеть этот момент в памяти, — с улыбкой Мо Жань приложил палец к губам хотевшего что-то сказать Чу Ваньнина. — Учитель, ты, правда, очень милый.

После этого «ты очень милый» Чу Ваньнин всю дорогу до главных ворот Пика Сышэн был как в тумане.

Он чувствовал, что если кого-то из них можно назвать милым, то это точно будет не он, а Мо Жань.

Этот талантливый и добрый красавец так фанатично и преданно любит его. Иногда Чу Ваньнину казалось, что все это иллюзия, и он не мог поверить, как такой совершенный человек может принадлежать косноязычному сухарю вроде него. Он ведь даже трех слов связать не может, не то что найти правильные слова для любовного признания.

Но когда Мо Жань так пристально и серьезно смотрел на него, в этих сияющих любовью черных глазах не было ни капли фальши. Когда он целовал Чу Ваньнина, его возбуждение было неподдельным, а сбивчивое дыхание полностью принадлежало и контролировалось самим Чу Ваньнином.

Несмотря на то, что прошлой ночью он был неловким, косноязычным и рассеянным…

Мо Жань не выглядел разочарованным и, проснувшись утром, все еще захотел поцеловать его и сказать: «ты, правда, очень милый».

— Учитель.

— А?