Хаски и его Учитель Белый Кот, Том II

Позади него задыхающийся Мо Жань все более необузданно и грубо бился о его тело. Ноги расползались, побелевшие пальцы ног из последних сил упирались в матрас, подушка и простыни были безнадежно сбиты. Пытаясь получить желанную разрядку, Мо Жань долго и яростно двигался туда-сюда, затем вздрогнул всем телом и со вздохом крепко обнял его, прижавшись еще сильнее. Сейчас со стороны они, должно быть, были похожи на двух спаривающихся животных, жаждущих долгих глубоких поцелуев сверху и влажного быстрого совокупления снизу.

— Ваньнин... Учитель…

Приближаясь к своему пику, задыхающийся Мо Жань продолжал хрипло звать его.

— Золотце…

Одной рукой придерживая Чу Ваньнина за талию, Мо Жань продолжал пощипывать и растирать его полные ягодицы. В горле пересохло, кадык ходил ходуном. Когда он почти достиг критической точки, его глаза опасно сверкнули, и он настолько обезумел, что в последнем свирепом рывке чуть не сломал Чу Ваньнина пополам, после чего сгреб его в объятия и принялся зацеловывать, покусывая мочку уха и шею.

Его грудь прижималась к горячей и влажной спине, а разум был почти полностью уничтожен. Придерживая рукой твердый как камень и отчаянно рвущийся в бой член, не в силах сдержаться, он приставил его к входу в тело Чу Ваньнина.

Заметив, каким диким и неудержимым было желание Мо Жаня, на этот раз Чу Ваньнин и правда запаниковал. Несмотря на сковавший его тело страх, он попытался остановить его:

— Ты ведь говорил, что не будешь входить, ты… подожди...

Хватая воздух, Мо Жань поцеловал его загривок и, тяжело сглотнув, наклонился, чтобы прильнуть губами к щеке Чу Ваньнина.

— Не бойся, я не буду входить, но... я очень хочу кончить сюда.

Когда влажная головка уперлась в сжавшееся колечко мышц, Мо Жаню пришлось приложить все силы, чтобы сдержать свою порочную натуру. Мысленно выругавшись, он начал яростно и нетерпеливо тереться членом между ягодицами Чу Ваньнина, доводя себя до оргазма и наконец... после последнего особенно сильного толчка, он плотно прижал член к его входу и с тихим рычанием бурно излился. Сперма потекла по внутренней стороне бедер Чу Ваньнина, пачкая постель и наполняя воздух непристойным запахом греха.

В этот момент по дрожащему телу Чу Ваньнина прошла судорога.

Быстро сообразив в чем дело, Мо Жань вытянул руку и, обхватив ладонью его член, с воодушевлением принялся помогать ему достигнуть разрядки.

Раздавленный своим позором, покрасневший Чу Ваньнин тихо пробормотал:

— Не надо… не нужно его трогать... Я ведь только что уже…

Не сводя с него сияющих счастьем и обожанием глаз, Мо Жань пробормотал:

— Да, я знаю, что до этого ты уже кончил.

В уголках глаз Чу Ваньнина выступили злые слезы. Чувствуя себя втоптанным в грязь и ужасно униженным, он гневно отрезал:

— Ты… не смей говорить это слово.

— Какое?

— …

— О! — Мо Жань удивленно приподнял брови, а потом что-то сообразив, натянуто улыбнулся. — Ладно.

Он нежно поцеловал его, но в движениях его рук не было ни капли почтения:

— Но, Учитель, я все равно хочу снова увидеть, как выглядит твой оргазм[189.4].

— Хм…

Руки этого молодого мужчины и правда оказались очень опытными и умелыми. Стоявший колом член Чу Ваньнина оказался послушной игрушкой в его ладонях, и очень скоро, достигнув нового пика возбуждения, он бурно излился второй раз. Впрочем, разве мог такой невинный человек, как Чу Ваньнин, устоять перед натиском рук, не понаслышке знающих, что такое разврат и потворствование плотским желаниям? Кроме того, в самый ответственный момент его разум затуманился, перед глазами замелькали какие-то расплывчатые тени, а в ушах зазвучали неясные голоса. Он почувствовал сонливость и давящую усталость…

— Ваньнин.

Он услышал, как за его спиной полный нежности и любви голос Мо Жаня так интимно и ласково зовет его по имени.

После того, как они смогли дать выход своей страсти, их дыхание выровнялось, и тела охватила сладкая истома. Какое-то время благодарный Мо Жань нежно гладил и целовал расслабленное тело Чу Ваньнина, а после всю ночь держал в своих объятиях, защищая и сторожа, словно бесценное сокровище.

Чу Ваньнин лежал в забытьи, прислонившись голой спиной к пышущей жаром груди Мо Жаня. Какое-то время он еще бодрствовал, зависнув между сном и явью, прежде чем закрыть глаза и крепко уснуть.

Когда Чу Ваньнин проснулся, то сквозь щель в окне пробивался свет нового дня, и, судя по звуку барабанящих по черепице дождевых капель, дождь и не думал заканчиваться.

Он почувствовал легкую головную боль: осколки воспоминаний о вчерашней ночи были похожи на плавающие в чане рыбьи чешуйки, ярко поблескивающие каждый раз, когда липкий свет падал на них.

Чу Ваньнин хотел вспомнить побольше деталей, но чешуйки опускались все глубже и глубже, пока наконец полностью не исчезли в темноте его памяти.

А потом он просто вмиг вспомнил, чем занимался с Мо Жанем прошлой ночью, и все его тело напряглось, а лицо мгновенно залил стыдливый румянец. Он хотел было встать, но сильная рука все еще обнимала его, а мерно вздымающаяся и опускающаяся широкая грудь все также плотно прижималась к его спине.