Хаски и его Учитель Белый Кот, Том II

Стоит сказать, что Сюэ Мэн не был уполномочен пресекать такого рода инциденты. Из десяти великих духовных школ, только в Храме Убэй и Храме Шанцин[186.1] в уставе был прописан запрет на любовные отношения и двойное совершенствование. Хотя на Пике Сышэн ученики были освобождены от «обета целомудрия», внутренними правилами ордена все же запрещались «беспорядочные любовные связи», «посещение публичных домов», а также «любовные отношения, идущие вразрез с человеческой природой».

Но, в конце концов, разве это был не Сюэ Мэн?

Личный ученик и верный последователь Чу Ваньнина.

На протяжении многих лет для Сюэ Мэна именно Чу Ваньнин являлся образцом для подражания. Все слова и поступки Учителя были для него непреложной истиной, и раз уж Чу Ваньнин не одобрял, когда ученики слонялись без дела и зажимались по кустам, то он также яростно осуждал не только сексуальные практики в паре, но и любые проявления привязанности между соучениками.

По горе Хоу проходила граница между человеческим и призрачным миром. Учитывая насколько непрочен был барьер, каким дураком нужно быть, чтобы обжиматься и лобызаться в таком опасном месте? Охваченный праведным негодованием Сюэ Мэн поднял фонарь повыше и направился к кустам, чтобы пресечь это безобразие.

Но он и подумать не мог, что тусклый свет выхватит из тьмы именно этих двух людей.

Ошеломленный Сюэ Мэн пришел в полное замешательство[186.2]. Он даже забыл формально поприветствовать Чу Ваньнина, просто выпалив:

— Вы что здесь делаете?

Барьер не был нарушен и в ремонте не нуждался. Вокруг не было цветущих растений и целебных трав, да и пейзаж был, мягко говоря, не для любования. В такую отдаленную глушь, просто праздно гуляя, не добрести.

Если бы Сюэ Мэна спросили:

— Вот представьте, в безлюдном захолустье в кромешной темноте и полной тишине в кустах прячутся два человека. Они не гуляют по освещенной ярким солнцем мощеной дорожке, не любуются красивыми видами, не вдыхают аромат цветов и не слушают щебет птиц. Молодой господин, что вы о них подумаете?

Конечно, в ответ Сюэ Мэн усмехнулся бы и, не раздумывая, ответил:

— Что тут думать? Уединившись в таком месте, чем еще можно заниматься? Это любовное свидание, без вариантов.

Если бы его снова спросили:

— А если оба они холостые мужчины, которые давно знают друг друга, внешне привлекательные и имеющие приблизительно один социальный статус. Молодой господин, как думаете, какие между ними могут быть отношения?

Сюэ Мэн, конечно, тут же закатил бы глаза и презрительно фыркнул:

— Какие у них могут быть отношения? Больные на голову педики, отрезанные рукава, вот они кто! Фу, как противно, меня сейчас стошнит!

Если бы после этого ему вдруг сказали:

— Ха-ха! Молодой господин, эти двое — учитель и ученик, так что впредь не стоит вам делать таких поспешных выводов…

Скорее всего Сюэ Мэн, даже не дослушав, вспылил бы и начал орать:

— Какое бесстыдство! Куда это годится?! Кто эти похотливые скоты?! Я прямо сейчас погоню их взашей с Пика Сышэн!

Однако достаточно было бы озвучить, что эти учитель и ученик — Мо Вэйюй и Чу Ваньнин, и Сюэ Мэн наверняка тут же замер бы словно громом пораженный. После того, как на его лице, будто в калейдоскопе, сменилось бы множество самых разных эмоций, схватившись за лоб, он бы сел на землю и заявил:

— В таком случае все, что я тут наговорил раньше, не считается. Ты… да, ты… просто задай мне все эти вопросы еще раз. Я уверен, что наверняка всему этому есть логичное объяснение.

...Вот именно так все и было бы.

В устоявшейся системе ценностей Сюэ Мэна имя Чу Ваньнина просто не могло быть связано с нарушением закона, дисциплины и морали. И уж тем более его Учитель не мог быть вовлечен в подобные грязные и противоестественные отношения, поэтому он, конечно же, сразу отбросил все крамольные мысли и решил, что что-то не так понял.

Но после первоначального шока Сюэ Мэн все еще чувствовал гулкую пустоту в голове и, услышав слова Мо Жаня, упрямо пробормотал себе под нос:

— Что за чушь! Что можно обсуждать в подобном месте?

Чу Ваньнин уже открыл рот, чтобы попытаться объяснить, но в этот момент под прикрытием длинных рукавов Мо Жань незаметно сжал его руку, подав ему знак молчать.

В конце концов, даже трехлетний ребенок лгал убедительнее, чем Чу Ваньнин, так что для них обоих будет лучше, если он возьмет этот разговор на себя.

— Вечером я встретил здесь новогодний пирог с османтусом[186.3], — начал он.

Чу Ваньнин: — ...

Ошеломленный Сюэ Мэн переспросил:

— Что ты нашел?

— Всего лишь дух ароматного и очень сладкого новогоднего рисового пирога с османтусом, — с самым серьезным видом заявил Мо Жань. — Росточком чуть выше тридцати сантиметров, с листом лотоса на голове. Еще у него был хвост, на кончике которого горело синее пламя.

— Что за нечисть такая? В справочниках я ничего подобного не видел.