Хаски и его Учитель Белый Кот, Том II

Там они были почти в той же позе, и Мо Жань также дышал ему в затылок, и эти губы дразняще едва касались мочки его уха.

Тяжело выдохнув, этот мужчина упрекнул его:

— Расслабься немного… не сжимай меня[136.7] внутри так сильно...

Лицо Чу Ваньнина в одно мгновение залилось яркой краской.

Он изо всех сил пытался вырваться из плена этих неправильных воспоминаний, но стоило одной волне схлынуть, как его накрыло «Рейтингом размеров героев в расцвете сил мира совершенствующихся».

— … — Чу Ваньнин чувствовал, что еще немного, и его голова задымится.

В конце концов, и Мо Жань заметил странности в его поведении:

— Почему вы так напряжены? Вам нужно расслабить…

— Я расслабился! — Чу Ваньнин неожиданно обернулся. В его прозрачных, как весенние воды, глазах вспыхнуло яростное пламя. Они были так близко, что, будь этот взгляд мечом, он в тот же миг пронзил бы Мо Жаня.

Было ясно, что сердца обоих мужчин бились, как барабаны. Но даже если бы этот звук разнесся по всему миру и достиг небес, эти двое не смогли бы услышать его до тех пор, пока один из них не сделал бы шаг вперед, чтобы обхватить другого руками, всем телом прижаться к напряженной спине, дразняще прикусить ушную раковину, потом нежно вобрать в рот мочку уха и, тяжело дыша, выдохнуть: «Расслабься немного, не бойся»... Только тогда они смогли бы понять друг друга.

Но, очевидно, сейчас Мо Жань не стал бы делать этого, а Чу Ваньнин и подавно.

Сконфуженный Мо Жань поспешно убрал руку и выпрямился:

— …Учитель, тогда попробуете сами?

— Да.

Мо Жань снова улыбнулся ему и, взяв свой серп, занялся жатвой, впрочем, не отходя далеко. Сделав пару срезов, он, вспомнив о чем-то, снова обернулся к Чу Ваньнину:

— Учитель.

— Что еще? — мрачно спросил Чу Ваньнин.

Мо Жань указал пальцем на его обувь:

— Снимайте сапоги!

— Не сниму.

— Если не снимете, можете снова упасть, — попытался его убедить Мо Жань. — Подошвы вашей обуви скользят, и в следующий раз, когда вы будете падать, я могу не успеть подхватить вас.

— …

Чу Ваньнина это предложение вогнало в еще большее уныние, но, поразмыслив, он в итоге подошел к краю межи, снял обувь и носки и, бросив их около копны скошенного риса, босым вернулся обратно в залитое грязной водой поле, чтобы с головой погрузиться в работу по уборке риса.

К полудню Чу Ваньнин уже освоил навыки работы с серпом, и его движения стали более плавными и уверенными, а из скошенного совместно с Мо Жанем риса получился большой золотистый стог.

На одном дыхании выкосив большой кусок поля, Чу Ваньнин немного устал. Он выпрямился, глубоко вдохнул полной грудью и краем рукава вытер пот с лица. Слабый ветерок гнал золотые волны по колосящимся полям риса, неся с собой приятную осеннюю свежесть. Внезапно он чихнул. Мо Жань тут же обернулся и очень обеспокоенно посмотрел на него:

— Вам не холодно?

— Нет, — Чу Ваньнин покачал головой, — просто зола[136.8] в нос попала.

Мо Жань широко улыбнулся и хотел было что-то сказать, как вдруг из-под росших вдалеке тутовых деревьев до них донесся голос юной деревенской девушки по имени Лан Лан[136.9]:

— Обед готов!.. Стол накрыт!.. Идите обедать!

— Это ведь та девушка, которая пела? — спросил Чу Ваньнин, не оглядываясь.

Мо Жань повернулся, заслонил рукой глаза от солнца, пристально посмотрел вдаль и тут же подтвердил:

— Действительно она. Учитель понял это по голосу?

— Да, такой пронзительный и надрывный крик, на каждом звуке три излома[136.10], – сказал Чу Ваньнин, перенося последнюю корзину с рисовой соломой к стогу. Ему было неохота надевать сапоги, тем более что грязь тут была везде, поэтому он, так и не обувшись, пошел к тутовым деревьям. Мо Жань с улыбкой покачал головой и, подняв брошенную им обувь, побежал следом.

Крестьянская еда варилась в больших котлах. Несколько крестьянских женщин принесли три больших казана с готовыми блюдами и открыли их. В одном был пышущий жаром отварной рис, в другом тушеная с мясом капуста, а в третьем овощной суп с тофу.

На самом деле, уровень жизни людей в Нижнем Царстве оставлял желать лучшего, и мясо для простых людей было настоящей роскошью, но в деревню прибыли бессмертные господа с Пика Сышэн, и староста деревни решил, что негоже кормить таких гостей одними овощами, поэтому в тушеную капусту добавили не только свиную поджарку, но и довольно много вяленого бекона.

Как только была открыта крышка, от аромата жареного мяса у многих деревенских молодцов слюнки потекли.

— Эту еду не назовешь хорошей, но, надеюсь, бессмертные господа не побрезгуют, — обратилась к ним жена старосты. Это была дородная женщина лет пятидесяти с округлыми формами, зычным голосом и широкой улыбкой. — Мясо сами мариновали, овощи с наших полей. Не откажите в милости.

Мо Жань поспешно отмахнулся от ее увещеваний:

— Не откажемся и не побрезгуем, — сказал он и, наполнив две чаши рисом, одну передал Учителю, а другую оставил себе.