Хаски и его Учитель Белый Кот, Том I

Потрескивающее пламя свечи высвечивало две тени: большую и маленькую. Их головы склонились друг к другу, пока они сосредоточенно корпели над запутыванием красной ленты для волос. Постепенно выражение лиц обоих смягчилось и стало расслабленным и безмятежным.

Под руководством Мо Жаня Чу Ваньнин попытался завершить узор, но совершил ошибку при скрещивании нитей, и вместо ожидаемого узора у него в руках оказалась просто натянутая на руки связанная лента.

Он в растерянности посмотрел на свои запястья, на которых болталась ленточка, и недоуменно пробормотал:

— Почему не получилось? Как же так…

— Ха-ха-ха, ты снова ошибся.

— Давай еще раз.

— Нет, нет, нет! — со смехом возразил Мо Жань. — Играть в одно и то же скучно, давай сыграем в другую игру.

— Ни за что! — Чу Ваньнин не мог просто сдаться на полпути, поэтому попросил более мягко: — Давай еще раз, а?

— …

Так эти двое провели три дня в тюрьме юйминь. На вечер четвертых суток заключения Мо Жань решил приготовить что-нибудь вкусненькое для Ся Сыни. За эти несколько дней он много раз задумывался над тем, чем можно было бы порадовать желудок младшего брата. Маленький учитель и Учитель родились в одном и том же городе и местности, а значит, скорее всего, их вкусовые пристрастия должны были совпадать.

Сегодня вечером им принесли одну курицу и немного грибов. Мо Жань собирался потушить ее в горшочке с грибами, а затем добавить немного самодельной лапши. Наверняка на вкус будет очень неплохо.

— Куриный суп на ночь?

— Ну… — откликнулся Мо Жань, покосившись на Чу Ваньнина. Этот ребенок был гениален в том, что касалось боевых искусств, но с цветочной веревочкой ему справиться так и не удалось. Однако, не желая сдаваться, каждую свободную минуту этот маленький упрямый ослик доставал ленточку и упорно пытался сложить правильный узор. Но даже эту упертость Мо Жань находил довольно забавной. Со смехом он сказал:

— Зато ты можешь со спокойной совестью сидеть и играть с ленточкой. Спорим, сколько бы я не тушил эту курицу, за это время ты все равно не сможешь сложить ни одной фигуры.

Чу Ваньнин на это заявление лишь презрительно фыркнул и, изучив ингредиенты на столе, уточнил:

— Может еще имбирь добавишь?

— Сейчас посмотрю… Вчера нам, помнится, давали немного имбиря.

Чу Ваньнин удовлетворенно кивнул:

— Положи побольше. Он хорошо маскирует запах сырого мяса.

Мо Жань потеребил подбородок:

— Хм.. а может мне еще и ягоды годжи положить?

Лицо Чу Ваньнина вмиг просветлело:

— У тебя и они есть?

— Пф! Разумеется, нет. Но, думается мне, у вас с Учителем совершенно одинаковые вкусовые предпочтения. Ему тоже нравится, чтобы в супе был имбирь и ягоды годжи.

— Э… ты, правда, помнишь, что он любит есть?

— Ха-ха, конечно, я же такой смышленый парень! — Мо Жань не хотел бы развивать эту тему. Не мог же он, в самом деле, рассказать младшему брату о том, что кроме этой жизни, у него и Чу Ваньнина была и другая? Поразмыслив, Мо добавил: — Вряд ли в этом мире найдется ученик более почтительный, чем я. Жаль только, что Учитель никогда не желал видеть мое чистое сердце, полное искренней любви и восхищения.

Мо Жань занялся курицей и не мог увидеть странное выражение лица Чу Ваньнина. Он быстро ощипал птицу и опустил ее в горячую воду, чтобы удалить грязь и кровь. Внезапно до его ушей дошел тихий шепот младшего брата:

— Он же мог не понимать этого…

— Что?

Когда Мо Жань поднял голову и посмотрел на него, уши Чу Ваньнина тут же покраснели. Он отвернулся и несколько раз кашлянул, скрывая волнение, и потому сказал:

— Я сказал, что старейшина Юйхэн мог не знать, что ты хорошо относишься к нему.

— О, ну теперь это уже не так и важно. Так или иначе, я привык. Хотя раньше я мечтал, что Учитель станет моей семьей, и иногда мы будем говорить по душам, и, возможно, ему даже будет интересно, что я люблю есть и что нравится именно мне. Но это все в прошлом. Когда я впервые увидел его, то был одурачен его красивой телесной оболочкой. Думал, что он ласковый и кроткий человек, нежный внутри и снаружи, но теперь, поразмыслив на эту тему... эй, такой недостижимый талант, ежедневно занятый множеством важных дел, не может иметь еще и хороший характер. Как смел я вообще пытаться привлечь его внимание… Ха-ха-ха.

Услышав эти слова, Чу Ваньнин сначала рассердился, но тщательно обдумав все с точки зрения Мо Жаня, понял, что хотя он и старался проявлять заботу о потребностях своих учеников, но всегда сохранял дистанцию и держался подчеркнуто холодно. После этого он рассердился еще больше, хотя и не мог понять на кого именно, и в смущении опустил голову. Помолчав какое-то время, Чу Ваньнин спрыгнул с кровати и тихо подошел к Мо Жаню.

— Ты чего?

— Все эти дни ты готовил для меня. Давай, сегодня я буду готовить для тебя.

Мо Жань удивленно застыл, а затем, посмеиваясь, ответил:

— С чего это вдруг тебе такое в голову взбрело? И как ты, малыш, собираешься готовить? Смотри, ведь даже до очага не достаешь. Кроме того, я твой старший брат. И раз ты уже это принял, стоит ли теперь считать, сколько блюд я приготовил для тебя?