Хаски и его Учитель Белый Кот, Том I

— Ничего, — ресницы Мо Жаня затрепетали, когда он попытался вернуть утраченное душевное равновесие. — Просто я запыхался, когда бежал сюда.

Приход племени юйминь ознаменовал начало страшной трагедии в его прошлой жизни. Сердце Мо Жаня застряло у него в горле. Он думал, что это случится еще очень не скоро, так почему же течение событий в этой жизни так ускорилось?

Зависшее над Пиком Сышэн зимнее заходящее солнце окунуло мир в мертвенно-белое сияние.

Под этим умирающим светом Мо Жань инстинктивно схватил руку Ши Мэя.

— Что случилось?

Мо Жань ничего не ответил, только покачал головой.

Голос Сюэ Чжэнъюна раздался в нужное время. То, что он говорил, не слишком отличалось от его речи в предыдущей жизни:

— Сегодня важное событие собрало всех вас перед Залом Даньсинь. Спустя более чем восемьдесят лет бессмертный народ юйминь снова пришел в наш мир. Как и в прошлом, из-за неминуемой опасности для всего живого Посланник Небес покинул Персиковый Источник и пришел в земли смертных, чтобы помочь братьям в минуту опасности.

Он остановился и посмотрел на толпу учеников внизу.

— Как вам всем известно, барьер между нашим и призрачным миром был установлен первым богом Фуси. Но за миллионы лет граница истончилась и раз в несколько десятилетий нарушается злыми духами. Несмотря на помощь всех вас, в последние годы сила барьера призрачного царства становится только слабее.

Сюэ Мэн фыркнул и тихо сказал:

— Папа действительно говорит чепуху. Очевидно, что Учитель практически в одиночку каждый раз восстанавливает барьер.

— Несмотря на помощь всех вас, трещины в барьере между нашим миром и Царством Призраков становятся все больше и больше. В конечном итоге в барьере появится большая брешь, как это случилось несколько десятилетий назад. В тот момент, когда граница между призрачным и человеческим мирами будет нарушена, все неупокоенные духи придут сюда и бесчисленные призраки вторгнутся в наш мир. Тогда простые люди будут обречены на неизмеримые страдания. Чтобы избежать этой трагедии, Посланник Небес выберет во всех духовных школах Мира Совершенствующихся лучших кандидатов с подходящим природным потенциалом и заберет их в Персиковый Источник, чтобы они практиковали свои таланты в изоляции.

Как только эти слова были сказаны, толпа зашумела.

Юйминь хотели выбрать кого-то, чтобы ввести в Персиковый Источник для обучения и практики?!

По толпе изумленных учеников прокатилась волна возбуждения. Независимо от их врожденного таланта, все они в той или иной степени имели свои скрытые надежды.

Мо Жань был единственным, кто не был счастлив. В уголках его глаз спряталась тревога. Обычно он хорошо маскировал свои истинные чувства, так что никто не мог сказать, что на самом деле у него в мыслях. Однако в этот момент он не мог скрыть беспокойство в своем сердце.

Это был вопрос жизни и смерти для Ши Мэя. В прошлой жизни именно Ши Минцзин был избран народом юйминь для духовной практики в Персиковом Источнике. Вскоре после его возвращения произошло глобальное разрушение барьера между миром живых и мертвых. В тот день толпы нежити из ада прорвались в мир людей.

Во время этого бедствия Ши Мэй и Чу Ваньнин сражались бок о бок. Они стояли рядом и вместе чинили самую большую брешь в барьере между мирами. Тем не менее, духовная сила Ши Мэя все еще не могла сравниться с духовной мощью Чу Ваньнина. Им почти удалось восстановить барьер, но почувствовав слабое место в обороне, бесчисленные злые духи в едином отчаянном порыве устремились к Ши Мэю. Десятки тысяч озлобленных духов стали единым зловещим мечом, который пронзил небеса и ударил по самому уязвимому месту барьера. Ши Минцзин использовал все свои внутренние резервы, чтобы сохранить целостность границы.

Демонические сущности прожгли его сердце, души умерших пронзили его душу.

Чу Ваньнин тогда даже не поднял руку, чтобы защитить его. Когда Ши Мэй упал с вершины Столба Дракона[55.4], он просто использовал всю свою духовную силу, чтобы в одиночку запечатать дыру в барьере.

В тот день шел сильный снег. Ши Мэй падал с высокой платформы, как маленькая снежинка среди тысяч снежных кристаллов.

В этой безбрежной белой пелене, закрывшей небо, никому не было дела до того, что какой-то шестиугольный ледяной кристалл растает и исчезнет. Из поколения в поколение в мире людей никого, кроме близких родственников, не заботила смерть простого человека.

Среди белого снега и черного дыма Мо Жань держал на руках умирающего, на коленях умоляя Чу Ваньнина хотя бы попытаться спасти Ши Мэя.

Однако Учитель в конце концов отвернулся от них и бросился навстречу снежной буре, чтобы завершить свое праведное дело ради всех живых существ этого мира. В тот момент их связь как учителя и учеников была уничтожена.

Так нелепо.

Нелепой и смешной была сама мысль о том, что Чу Ваньнин может кого-то любить, о ком-то заботиться и в ком-то нуждаться.

Этот Чу Ваньнин любил слушать музыку дождя, любоваться лотосами, восхищался стихами Ду Фу[55.5] но, когда дело доходило до битвы, он внушал окружающим священный трепет и страх.