— Когда ты болел, какое блюдо Ши Минцзин готовил для тебя чаще всего? Говори!
— А? Э…
Слишком многое произошло за слишком короткий промежуток времени, в голове Мо Жаня был полный хаос.
— П-по… почему вы об этом спрашиваете?
Чу Ваньнин жестко оборвал:
— Просто ответь мне!
— Э… пельмешки?
Только после этого выражение лица Чу Ваньнина немного расслабилось, но когда он заговорил, его брови все еще были нахмурены:
— Мо Жань, слушай внимательно. Гоучэнь Шангун — самозванец, а не настоящий Бог Оружия. Этот человек искусен в иллюзиях и знает как минимум одну из трех запрещенных техник — Вэйци Чжэньлун[41.2]. Вот почему я должен был проверить тебя, а вдруг ты тоже одна из его иллюзий.
Мо Жань чуть взвыл от негодования:
— Если бы я был иллюзией, был бы связан тут подобным образом?
— Я вытащу тебя оттуда прямо сейчас.
Мо Жань кивнул и спросил:
— Учитель, а как же Ши Мэй и Сюэ Мэн?
— Как и ты, они подверглись действию наркотика, подмешаного в вино, и были заперты в другом месте, — увидев выражение лица Мо Жаня, Чу Ваньнин добавил, — не волнуйся, с ними все в порядке. Я не знал, с какой опасностью столкнусь здесь, поэтому велел им ждать снаружи. Ты сможешь увидеть их, как только мы выберемся.
Что касается техники Вэйци Чжэньлун, Чу Ваньнин не стал ничего объяснять. Впрочем, в случае с Мо Жанем в этом не было никакой необходимости. Это была одна из трех мощных и печально известных запрещенных техник мира совершенствующихся.
Как следует из названия, техника Вэйци Чжэньлун — это техника манипулирования живыми существами, как камнями для вэйци на игровой доске. Игроку, как правило, не нужно было даже появляться лично на поле боя: он просто использовал игровую доску, а также черные и белые камни для вэйци, чтобы из тени заставлять всех, от живых людей до духов, от зверей на земле до птиц в небе, играть нужные ему роли. Существо, попавшее под контроль техники Вэйци Чжэньлун, став частью игры, верно служило игроку до самой смерти, а проиграв, умирало, став рассыпавшимся в пепел камнем вэйци.
Мощность техники во многом зависела от духовной силы игрока, а также от того, какой объект был выбран для контроля. Легче всего манипулировать недавно умершими людьми и животными, несколько сложнее — давно умершими, затем по градации сложности шли живые звери, и, наконец, достигнув самого высокого уровня самоконтроля и силы, игрок мог контролировать живых людей.
Очень немногие люди в мире были способны достичь этого высшего уровня техники Вэйци Чжэньлун. Однако к тому времени, когда Мо Жань провозгласил себя императором, он уже в совершенстве освоил эту технику. В том году, когда Мо Вэйюй сошелся в смертельной схватке с Чу Ваньнином, он разложил свиток длиной в тридцать три метра, чтобы использовать его как доску вэйци для управления своей непобедимой армией.
В той битве пали сотни тысяч его пешек. Крылья тысяч воронов скрыли солнце и накрыли западные земли, водяные драконы вырвались из водных глубин, и океаны стали землей, а земля — водой. Мо Жань призвал зверей и птиц без счета и управлял бесчисленным войском, состоящим из живых и мертвых людей. Такую битву трудно увидеть даже в адском царстве Асуры.
Этот труп лисы, очевидно, также контролировался техникой Вэйци Чжэньлун с дополнительным использованием магии создания иллюзии обольщения.
Ходили слухи, что мех самого первого предка лисьего клана Цинцю был разделен на сорок девять частей различных размеров, превращенных затем в магические артефакты. Если взять чью-то кровь и капнуть ее на лисий мех, а потом завернуть в этот мех что угодно, даже кусок гнилого дерева примет вид человека, самого желанного для сердца того, чья кровь была использована в ритуале.
Мех, обернутый вокруг трупа лисы, был одним из сорока девяти артефактов. Однако его магия действовала только на владельца крови. Для всех остальных труп был трупом, и не более.
Освободить Мо Жаня было несложной задачей. К тому времени, когда Чу Ваньнин вытащил его из камеры, то уже более или менее закончил объяснять ему все это.
Только одного Мо Жань не мог понять:
— Учитель, откуда вы знаете, что Гоучэнь Шангун — самозванец?
Глава 42. Этот достопочтенный в некотором замешательстве
Чу Ваньнин ответил:
— Разве настоящий Гоучэнь Шангун стал бы использовать в своей игре мертвых вместо живых? Хотя этот человек духовно одарен, ему далеко до настоящего Бога.
В этом был смысл, но Мо Жань все еще был в сомнениях:
— Учитель, значит, когда вы увидели… мертвого лиса, поняли, что человек был самозванцем?
Чу Ваньнин покачал головой.
— Нет.
— Тогда в какой момент вы стали подозревать...
— Ты помнишь, о чем спросил меня Гоучэнь Шангун, когда мы впервые встретились?
Мо Жань на мгновение задумался и ответил:
— Кажется, он спрашивал что-то про ваше оружие?